Том 1. Стихотворения

«О неврастения, зеленая змея…» *

О неврастения, зеленая змея,
Что на углу виется в мокром дыме,
Тобою в лоб укушена фантазия,
Она мертва, хотя и невредима.

Зеленые, зеленые дома,
Где белый воздух, молоку подобный,
И коридор ползучий, как роман,
Зал без дверей, для танцев неудобный.

1925

«Кто любит небо, пусть поднимет руку…» *

Кто любит небо, пусть поднимет руку,
Ему помашет. Не медлит ответ.
Кто любит море, пусть пошлет привет –
Узнает голос дорогой по звуку.

Кто сдался, воин, в невозвратный плен,
Пусть слово скажет – он свободен снова,
И кто железом жарким ослеплен,
Увидит снова небеса от слова.

И даже тот, кто, умерши в грехах,
Сойдет в огонь и из огня попросит,
Восхищен будет в сад на облаках
Рукой, что всё свергает и возносит.

И даже тот, кто сам покинул твердь
Для быстрых снов и медленной работы,
Узрит, как дочь безропотная Лота,
Спокойный сон, обилие и смерть.

«На столе золотая монета…» *

На столе золотая монета
Мне казалась твоею душой.
Я глаза закрываю от света
Дланью белой и в меру большой.

Ох, быть может, последнее утро
Мы с тобой расстаемся спеша.
Эту запонку из перламутра,
Это кресло запомнит душа.

Ох, любимая, позднею ночью
Ты во сне прибываешь сюда.
Я восхищен, я вижу воочию
Смерть (и с ней говорю без труда),

Жизнь пустую и безмятежную,
Бога близко, надежды вдали,
Но неложные чары земли
Шасть – влекут меня в комнату прежнюю.

«О струнной сети нежность! о полон!..» *

О струнной сети нежность! о полон!
Я молод был, и я пылал, как сено,
Когда впервые ранил Аполлон
Меня, увы, не над брегами Сены.

Большая и богатая семья
Бранилась и не занималась мною.
И бесполезно школьная скамья
Меня терзала мудростью земною.

Но я в тригонометрии любви
Уже сдавал последние зачеты.
Пел нежный хор, пел нежный жар в крови,
И был у сверстников в указе и почете.

В себя я верил, а теперь я верю ль?
Подруги ждал – теперь увы ли жду.
И, закрываясь аккуратно дверью,
Я забываю дружбу и вражду.

Домик в бутылке *

Вам, милая, почто существовать,
Ан донной быть: сей промысел в упадке.
Кумиры безработны, мало ль вас –
Я вижу вас в трактире срок некраткий.

Вон жрет Иисус орешки земляные,
Пьет вино Магомет – нельзя вино,
И в шашки режутся святители иные,
Что лампы как блестят под ногтем их.

Ан молния на вешалке висит,
И бог рычит из телефонной будки,
А у дверей соседней с ней закутки
Большая лира, прислонясь, стоит.

И вы сидите, красоты исчадье,
Сквозь дым слегка блестит ваш черный глаз.
Счастливая, о хилая Оркадия,
Где кофе пьют некрепкое средь нас.

Се духи – мухи со горы Парнас –
Желанны и смешны, как ананас.

«Я пред мясной где мертвые лежат…» *