Том 14 (Конец XVI - начало XVII века, подступы к решительным переменам)

Обилие автобиографических намеков ставит повесть в тесную связь с биографией самого И. А. Хворостинина. Писатель происходил из семьи, принадлежавшей к обедневшей ветви ярославских князей. Однако Хворостинины сумели упрочить свое положение при опричнине, стали обладателями больших земельных богатств и даже породнились с Годуновыми. (Двоюродная сестра И. А. Хворостинина Авдотья была замужем за С. С. Годуновым. — Корецкий В. И., Соловьева Т. Б., Станиславский А. Л. Документы первой крестьянской войны в России // Сов. архивы. 1982. № I. С. 34—41). И. А. Хворостинин в юности был кравчим при дворе Лжедмитрия I, затем при Василии Шуйском за близость к Самозванцу был сослан. Вернувшись из ссылки в начале 1611 г., он благополучно служил до 1623 г., когда его интерес к польским книгам и польской культуре был замечен правительством. Хворостинина обвинили в еретичестве и сослали в монастырь. Стремление оправдаться и послужило поводом для написания данного сочинения. Обширные богословские отступления и цитаты из библейских книг в нем прямо служат конкретной цели — доказать свою приверженность православию. Этой же цели служат и рассказы о его добродетельном поведении и праведных его речах. Необходимость оправдать себя дала толчок для развития своеобразного, эмоционально окрашенного повествования, отличающегося от прочих произведений о Смуте. В повести Хворостинина имеется яркий положительный герой, ставший центром всего повествования — патриарх Гермоген.

Хворостинин был также одним из первых русских стихотворцев. Его стихотворный трактат «Изложение на еретики-злохульники», сохранившийся в единственном списке (см.: Савва В. И. Сочинения князя Ивана Андреевича Хворостинина. Вновь открытые полемические сочинения XVII в. против еретиков. СПб., 1907), направлен против католической церкви («римской прелести») и также служит вполне конкретной цели — стремлению оправдаться, показать себя ревностным сторонником православия.

Повесть Хворостинина дошла до нас в четырех списках. Это рукописи РНБ, О.IV.172; ГИМ, Заб. 474/857; РГБ, Вифанской дух. семинарии (все три списка конца XVII в.) и рукопись Королевской библиотеки в Копенгагене. Все списки не имеют конца, причем первые три обрываются на одном и том же месте — на послании патриарха Гермогена; четвертый же, копенгагенский, несколько ранее. Список РНБ, О.IV.172 принадлежал «дому» патриарха Адриана. Разночтений между списками РНБ, ГИМ и РГБпрактически нет.

В настоящем издании «Словеса дней, и царей...» Хворостинина публикуются по самому раннему списку (середины XVII в.) — по рукописи Королевской библиотеки в Копенгагене № 4 Kbl SAmli № 61552^c, 4° (Новое королевское собр.). Отсутствующий в этом списке текст дается по списку РНБ, Q.IV.172, опубликованному в свое время С. Ф. Платоновым: РИБ. СПб., 1909, т. 13, изд. 2. Все исправления в тексте выделены курсивом.

О ПРИЧИНАХ ГИБЕЛИ ЦАРСТВ

Подготовка текста, перевод и комментарии М. А. Салминой, перевод О. В. Творогова

ОРИГИНАЛ

ОПИСАНИЕ ВИНЪ ИЛИ ПРИЧИНЪ, КОТОРЫМИ К ПОГИБЕЛИ И К РАЗОРЕНЬЮ ВСЯКИЕ ЦАРСТВА ПРИХОДЯТ, И КОТОРЫМИ ДЕЛАМИ В ЦЕЛОСТИ И В ПОКОЮ СОДЕРЖАТЦА И СТРОЯТЦА

Наперед показуютца двух мудрецовъ слова или разуменья о томъ, будутъ всякие царства с вины и причины человеческие погибель свою и разоренье приемлют или судомъ Божиим.

Платон философъ[977] теми словы о том написал, что коли прироженные и естественные начала свое всякое царство имеетъ, хотя бы и налутчи и крепко постановленое и устрою не было, и оно своего времени за делами и за розъправами своими, сиречь от перемены закону, погибнетъ.

Ксенефонтъ философ написаша о делах царя перскаго Кируса,[978] смотрячи на все царства, которые коли-нибудь любо под одного царя, любо под многих царей властью были, дивитца тому, что ни одиное царство целое и долгимъ временемъ безстрашное не стояло, и показуетъ тому такую вину, сиречь тех люди, которые властельми и начальниками государствъ бывают, егда за их злобою и за их хотениемъ и гордостью, и за их неправдою всякие царства переменяютца и погибают.

И с того сугубого разумения техъ двухъ философ лутчее и праведное есть Ксенефонта мудреца разумение того для, что хотя не делаетца ничто на свете без воли и без суда Божия, совершение того суду Божия исполняетца за грехами и злобами человеческими, которые делают люди, розлучаяся з Богом, и гневъ его страшны на себя попускаютъ, который ничим, толко покаянием, усмиряетца.