Том 14 (Конец XVI - начало XVII века, подступы к решительным переменам)

Написалъ мудрец: аще которого люди боятца, того уже не ради видеть, и всякий того желает, чтобы скоро тот человекъ изгинулъ, которого боятца. А которые начальники хотят того, чтобы поддани их боялися их, и им таково же надобет боятися техъ подданых своих. Чому есть образецъ о сиракузанскимъ царю о Дионизиусу,[983] которой для великого мучительства своего таков страх в собе имелъ, что сам углемъ розъпаленым власы свое на бороде и на голове опалил, боясь ножниц и ножа мастеръского. Таково же и Александръ, ферейски царь, всегда невесело и кручиновато на семъ свете жил, которой хотя и жену свою Тебу любил, но коли къ ней в полату входил, всегда перед собою з голым мечемъ иноземцу итти велелъ. А напередь того двоих дворянъ своихъ, которые всегда берегли его, посылал, чтобы те дворяне все углы и все ящики в ларцах у жены его выискали для того, чтобы на него железа потай не схоронено. Но то его великое береженье не пособило ему, потому что от той жены своей после убитъ.

Любовь подданых користна есть къ целости здоровья государьского и къ величеству достойному, и къ крепости, но страх злой есть сторож долъгого житья, которой приводитъ государей къ страшному житью с великою ихъ неславою. Полидорус[984] мудрец написал о том в те слова, что не может ничто несчаслившего человеку случитца, какъ во время житья своего злое разуменье у подданых имети, по смерти же опять неславу или проклядство терпети. Неславно то было оному гетману лакедимонскому Лисандру,[985] который всегда те словы молыл: «Аще где лвовою кожею соверъшити невозможно, тогды там лисею пособляти надобет», сииречь, где силою не мочно, тамъ хитростью промышляти.

Великую опять славу и добродетель зделали то цесарю римскому Фабрициусови, до которого коли лекарь епирского царя Пируса писалъ грамоту, обещаючи государя своего окормом извести, толко бы ему за то заплата великая дана была. Фабрициуш[986] цесарь не токмо къ такой измене не приложился, но еще грамоту через думного своего до царя Пируса, хотя и с немъ воевалъ, от государства Римского в те слова писалъ: «Начаемъся того, царь Пирус, что не имеешь токоваго сщастья у себя, которымъ бы мочно тобе разсудити у себя, кто тебе есть праведънымъ другом, а кто опять недругомъ, изменником, о чом и сам сведаешь, коли сию грамоту, от нас къ тебе посланую, прочтешь и увидишь то явно, что ты сопротивъ добрым и праведным людем войну поднеслъ, а на злыхъ и неправедных советников надеешься, о чом мы не для тебя самого, но для насъ извещаем, чтобы смерть твоя неправедно нас не обвинила и чтобы никто не начаялъся того, что мы тебя хитростью своею извели, не могучи тебя чесно победити».

До задеръжания в целости государства надобет того, чтобы не были переменные права или судебники и постановленья государьские, но еще болши цело задеръжанье того для, что перемена давных и старыхъ вещей делает перемену в государстве. А коли бы надобное дело переменити что-нибудь обычаевъ в государстве, того не подобаетъ того вскоре делати, но лехким путьемъ того для, чтобы скорою переменою серца у подданых не смутилися и чтобы за темъ деломъ не последовалъ страх въ государстве, потому что всякая новая вещь болши убытком государьства бывает, нежели корыстью, и за нею последует смута и мятеж въ государстве. А больши того, коли те новые дела иуправы, сиречь судебники, бываютъ постановленные не для корысти всехъ людей в государстве, но любо для подвышшения богатых и великихъ людей, любо для пониженья убогих.

Подобает таково же, чтобы власть приказных людей въ государстве праведная была, сииречь, чтобы въ своей мере и в постановленье остоялась и чтобы болши власти своей не ширили, толко столь много, сколько имъ в судебниках указано. И тая власть приказныхъ людей чтобы по постановленью, в судебниках описаному, а не болши ширилась над поддаными того для, что во всяком государстве безстрашнейшая есть такая вещъ, коли власть приказныхъ людей болши содержаетца в мере, нежели в силе. Потому егда такая власть размножитца и разширитца, тогды и до мучительства государя и начальников възбужает и приводит против подданным своимъ.

Римляне десять мужовъ имели,[987] которые государствомъ владели и судебники списывали. Те мужове такъ стали скоро силными, что много делъ насильством въ государьстве делали, для чего смута и мятеж въ государстве сталось, и те мужове от чину своего откинены были после.