Том 14. Звезда надзвездная

– Старец меня послал справиться о твоем здоровье: как ты себя чувствуешь? хорошо ли тебе?

А отшельник все ведь в уединении, а тут как попал на люди, да нанесли ему всего вволю, грешным делом переел и расстроился.

– Пусть помолится за меня старец: живот больно отяжелел.

Ученик к старцу.

А старец серди-итый! уж и не смотрит.

– Ну? что? этот?

– А говорит: «скажи старцу, поищу другую келью и, как найду, сейчас же, ни минуты не медля, уберусь!»

* * *

Прошел день, прошел и другой, а этот отшельник, занявший келейку старца, ни с места.

А народ все идет, как на праздник.

И гам стоит еще пуще.

И уж не монастырь, а как базар какой: и песни и драка и всякое безобразие.

Терпел, терпел старец –

нет! нету сил терпеть!

И опять зовет ученика:

– Иди и скажи: если немедленно не уйдет, я сам пойду и выгоню вон!

Ученик поклонился старцу и пошел.

И опять едва дотолкался до кельи.

– Слышал старец, что очень ты болен: сокрушается о тебе!

Послал меня проведать.

– Скажи старцу: ради его молитв у меня перемена – совсем полегчало!

Вернулся ученик к старцу.

А старец и на месте посидеть не может, бегает, трясется.

——?

– До воскресенья просится оставить, – сказал ученик, – просит не гнать его: «в воскресенье, говорит, обязательно уйду!»

* * *

И наступило воскресенье.

А, конечно, отшельник и не думал никуда уходить.

И вот старец взял палку и пошел «жезлом поучить нахала» и уж, конечно, вытурить из кельи.

Ученик к старцу:

– Подожди, отец, дай я наперед пойду: там народ – осудят тебя!

Да сломя голову к келейке –

И руками и чем попало так отшвыривает – думают, бесноватый к братцу! – и просунулся.

– Сам старец идет! хочет просить тебя к себе, в свою келью!

Услышав о такой особой к себе любви старца, оставил отшельник народ и поспешил к старцу навстречу.

И издалека еще начал кланяться старцу:

– Не трудись отец, я сам иду к тебе и прости меня!

———

И вот разверзся старцу разум – умилился старец: бросил он на землю палку и, подойдя к отшельнику, поцеловал его.

И взяв за руку, повел с собой.

И радуясь, ввел к себе в келью.

И угощал и беседовал.

И беседуя, полюбил его.

Оказалось, что этот отшельник простой добрый человек, много передумавший в одиночестве: очутившись после одиночества своего на людях, большую радость духа почувствовал он в себе – и вот эта-то обрадованность его и ободряла приходящих к нему страждущих.

И разумея все бывшее, старец позвал ученика своего. И до земли поклонился старец ученику своему и сказал:

– Ты мне отныне будь учитель, я – тебе ученик!

Учитель *

Был старец, общему житию отец, и немало иноков проходило путь свой в послушании под его началом.

А был этот старец всякою добродетелью украшен, большой подвижник: подвизался воздержанием, трудился смирением и особенно был милостив и милосерден.

«Господи, – молился старец, – я грешник, но надеюсь на Твои щедроты и уповаю спастись милосердием Твоим, молю Тебя: не разлучи меня от моей дружины ни в этот век, ни в будущий, сподоби со мной вечных Твоих благ!»

И часто так молился старец о своих учениках, прося и себе и им равную долю.

* * *

В соседнем монастыре был праздник. И зван был на этот праздник старец с учениками.

Старец сперва отказался, но потом раздумался и пошел.

Впереди иноки –

За иконами старец.

И на большой конец иноки обогнали старца.

———

Идут они, спешат: не опоздать бы!

А на пути им – нищий лежит: расслабленный в язвах.

Приостановились, стали расспрашивать.

– Волки покусали меня, – с плачем сказал несчастный, – сто шестьдесят два укуса по всему телу вдоль и поперек. Кто же возьмет меня в больницу!

– Что нам с тобой делать, – отвечали иноки, – пеши мы: ни осла, ни коня!

И пошли дальше – спешили: к празднику хотели поспеть!

———

Скрылись иноки, показался с палочкой старец: не угнаться ему, да и нездоровилось.

И видит: больной при дороге! – очень удивился:

– Как! разве не проходили тут монахи? – Или они не заметили тебя?

– Стояли – видели – и ушли. «Ничего, – говорят, – поделать не можем, пеши мы: ни осла, ни козла!»

——— ты понемножечку можешь со мной идти? – спросил старец.

– Нет, не могу.

– Ну, я возьму тебя и уж как-нибудь донесу.

– Куда тебе, это не ближний конец!

– Я тебя не оставлю.

И старец поднял покусанного волками себе на-закорки и, согнувшись червем, понес.

———

И сначала показалась старцу тяжесть непомерной – тяжеле человеческой, но с каждым шагом вес убывал, и становилось легче.

А дойдя до монастырских ворот, старец вдруг почувствовал совсем легко схватился: а нищего-то и нет – пропал!

И услышал голос, как бы выговаривающий в сердце тайно:

«Вот ты все молишься об учениках, да сподобятся с тобой вечной жизни, а сам видишь: одно дело твое, другое дело их – понуждай их прийти в твое дело! Каждому надлежит воздавать по делам его».

Судия *

Спасалось в монастыре два угодных старца: Даниил и Палладий. Учили они слову Божию – «в повелении его ходя день и ночь».

И случилось однажды, шли старцы на духовную работу и видят: мальчишка – голый:

вышел он из бани, помахивает стебельком.

Старцы пустились догонять его – запыхались, а нагнали.

– Чадо, не подобает тебе, будучи столь юным и здоровым, мыться в бане и угождать телу.