Том 14. Звезда надзвездная

сколько унижения и жалобы!

Сжалились купцы, – а и вправду, вышел грех, не врет! – кинули с возу тряпья.

А уж как рад-то он был и грязному тряпью, –

ой, не хорошо у нас в жестоком мире! –

В первый раз так обрадовался, и не знает, как и благодарить купцов.

———

Голодранцем день шел Аггей, еле жив.

Поздним вечером вошел он в свой Фелуан город.

Там постучит – не пускают, тут попросится – гонят. Боятся: «пусти такого, еще стащит». И одна нашлась добрая душа, какой-то забулдыга пьющий музыкант: «если и вор, украсть-то у него нечего, а видно несчастный!» – принял его, накормил.

Никогда так Аггей не ел вкусно – «советский суп» с воблой показался ему объеденьем. Присел он к печке, обогрелся, –

– ой, не хорошо у нас в жестоком мире! – отдышался, все молчком, боится слова сказать, а тут отошел.

– А кто у вас теперь царь? – робко спросил музыканта.

– Вот чудак! Или ты не нашей земли? Царь у нас Аггей Аггеич.

– А давно царствует царь Аггей?

– Тридцать лет.

Ничего не понимает Аггей: ведь он же царь Аггей, он царствовал тридцать лет!

«И вот сидит оборванный в конуре у какого-то забулдыги. И никто не признает его за царя. И сам он ничем не может доказать, что он царь. Кто-то, видно, ловко подстроил, назвался его именем и все его ближние поверили. Написать царице письмо, помянуть то их тайное, что известно только ей и ему, – вот последняя и единственная надежда! – по письму царица поймет и обман рассеется».

Аггей написал царице письмо. Переночевал и другую ночь у музыканта. Ну, до царицы-то письмо не дошло! А нагрянули к музыканту «полунощные гости» с обыском и, как пастухи, жестоко избили Аггея – выскочил он, забыл и поблагодарить музыканта: хорошо еще в чеку не угодил!

И бежал он ночь без оглядки. А вышел на дорогу – кругом один, нет никого.

«Я, царь Аггей, – обнищаю!»

Вспомнил все и горько ему стало.

Был он царем, был богатый – теперь последний человек. Никогда не думал о таком, и представить себе не мог и вот знает: что такое последний человек!

* * *

Ангел, приняв образ царя Аггея, не смутил ни ближних царя, ни царицу: он был, как есть, царь Аггей, не отличишь.

Только одно забеспокоило царицу: уединенность царя.

– Есть у меня на душе большая дума, я один ее передумаю, и тогда будем жить по-старому! – сказал царь царице.

И успокоил царицу.

И никто не знал, что за царь правит царством, и где скитается по миру царь их Аггей.

А ему надо же как-нибудь жизнь-то свою прожить!

Походил он, походил по жестким дорогам голодом-холодом последним человеком, зашел на деревню и нанялся батраком у крестьянина лето работать. – А крестьянское дело тяжелое, непривычному не справиться! – Побился, побился, – плохо. Видит хозяин, плохой работник, – и отказал.

И опять очутился Аггей на проезжей дороге, кругом один.

И уж не знает, за что и браться. И идет так дорогой, куда глаза глядят.

Встречу странники.

– Товарищи, нет мне места на земле!

– А пойдем с нами!

И дали ему странники нести «коммунальную суму».

И он пошел за ними.

———

Вечером вошли они в Фелуан город. Остановились на ночлег. И велели Аггею топить и носить воду. До глубокой ночи Аггей ухаживал за ними.

А когда все заснули, стал на молитву –

и в первый раз молитва его была ясна.

«Вот он узнал, что такое жизнь на земле в сем жестоком мире, но и его, последнего человека, Бог не оставил, и ему, последнему человеку, нашлось на земле место! – он и будет всю свою жизнь до последней минуты с убогими, странными и несчастными: помогать им будет – облегчать в их странной доле! И благодарит он Бога за свою судьбу. И ничего ему теперь не страшно – не один он в жестоком сем мире».

———

И когда так молился Аггей в тесноте около нар, там, в царском дворце, вышел ангел в образе царя Аггея из затвора своего к царице –

и светел был его лик.

– Я всю думу мою передумал! Будет завтра у нас пир.

И велел кликать наутро со всех концов странных и убогих на царев пир.

И набралось нищеты полон царский двор.

Пришли и те странники, которым служил Аггей. И Аггей пришел с ними на царский двор.

И поил, и кормил царь странников.

А когда кончилось угощенье и стали прощаться, всех отпустил царь и одного велел задержать – что суму носит, «мехоношу».

И остался Аггей и с ним ангел в образе царя Аггея.

– Я знаю тебя, – сказал ангел.

Аггей смотрел на него и было чудно ему видеть так близко себя самого – «свой царский образ».

– Ты царь Аггей, – сказал ангел, – вот корона тебе и твоя царская одежда, теперь царствуй! – и вдруг переменился.

———

И понял Аггей, что это – ангел Господен.

«Нет, ему не надо царской короны, ни царства: он до смерти будет в жестоком мире среди беды и горя, стражда и алча со всем миром!»

И, слыша голос человеческого сердца, осенил его ангел – и с царской короной поднялся над землей.

И пошел Аггей из дворца на волю к своим странным братьям.

И когда проходил он по темным улицам к заставе, какие-то громилы, зарясь на его мешок, убили его. – Искали серебра и золота и ничего не нашли! – И душа его ясна, как серебро, пройдя жестокий мир, поднялась над землей к Богу.

Балдахал *

Ведьма снесла яйцо.