Том 14. Звезда надзвездная

Путь полунощный – путь на девять зорь по трем тропам за холодные горы. За холодными горами под травой красной, белой и черной, на костях погубленных детей бесное гнездо. Без отдыха три зари едет Сисиний и видит: идет по пустыне –

она шла по пустыне, блеща огнем – длинные до пят волосы крыльями горят за ней, и от всего тела ее пышет пламенем.

– Кто ты, откуда и как имена твои? – крикнул Сисиний.

– Я крыло Сатанино, я мор-ах-хо… – и, захлебнув глазами Сисиния, прожгла его насквозь, так что золото расплавилось на нем.

Тогда Сисиний, вздернув коня, схватил ее со всего плеча за волосы и, сбив в меч, стал бить и колоть ее: требуя выдать царских сыновей и последнего.

– Я пожрала их! – воскликнула Вещица.

– Так изрыгни.

– Ты наперед изрыгни матернее молоко, которое сосал ты.

Горячо молясь, духом напряг Сисиний всё свое существо: глубинной памятью вмиг прошел он свои годы – до года – до колыбели:

и вот на губах его белое засладилось матернее молоко.

———

И тогда, пораженная чудом, Вещица сдалась:

и все семь царских сыновей предстали живьем.

———

– Клянусь тебе крылом Сатаны, – воскликнула Вещица и вдруг переменилась: опали крылья, погасло пламя, и только глаза горели, – кто напишет имя мое и будет при себе носить: не войду я в дом того человека, ни к жене его, ни к детям его, пока стоит земля и небо…

– Скажи же, проклятая, имя твое!

– А имя мое – двенадцать имен с половиной:

– Мора –

– Ахоха –

– Авиза –

– Пладница –

– Лекта –

– Нерадостна –

– Смутница –

– Бесица –

– Преображеница –

– Изъедущая –

– Полобляющая –

– Изгрызущая –

Го-

ля-

да.

Поясок *

Есть море каменное,

на каменном море столп,

на столпе стоит каменный муж:

высота его – от земли до небес,

широта его – от востока до запада;

каменный, зяблет заповедь,

каменный, воюет каменным посохом.

И всякому железу и окладу,

синему и красному булату,

стрелам простым и железным,

пулям свинцовым и оловянным,

серебряным, медным и каменным,

и пушечным ядрам железным,

и проволоки медной –

ни саблею сечною,

ни ножом разить,

ни копьем колоть –

не рушить меня.

Как воротят сковородными ушами сковороду,

так бы воротилось от меня железо

в свою матерь-землю,

а дерево в лес,

а перья в птицу,

а птица в небо,

а клей в свою матерь-рыбу,

а рыба в море;

и было б платье мое крепче шамина,

а булатней ковчега.

* * *

небо – ключ,

земля – замок.

* * *

Идет Адам дорогой,

несет в руках колоду;

порох – грязь,

пуля – прах;

он меня не убьет,

от меня не уйти.

* * *

небо – ключ,

земля – замок.

* * *

На море остров,

на острове гробница,

на гробнице белая голубь,

белая, шьет-зашивает

шемахинским шелком

кровавые раны.

– летит черный ворон ——

Ты, ворон, не каркай,

а ты, кровь, не капай:

ни от буйной пули,

ни от стрелы летячей!

Море котлянеет,

кровь не канет,

белая голубь!

* * *

Белая – голубь.

* * *

Взойдет с ночи туча,

молния сверкает,

гром и дождь,

дождем-водою нальет твое ружье,

напоит порох.

Ты не стрелец – ты чернец,

не ружье – кочерга,

не порох – сенная труха,

забитая палкой.

* * *

Столп медян,

железная верея.

* * *

В чистом поле тридцать

и три реки ———

две реки ——

едина река – черна смородина.

По реке бежит легкая лодка,

в лодке стар человек,

в руках длинная вострая сабля,

везет наго-сине-мертвое тело;

и сечет и рубит

сине-наго-мертвое тело;

а с того синя-нага-мертвого тела

кровь не течет и не канет.

Так и у меня из кровавой раны

кровь не течет и не канет.

* * *

Столп медян,

железна верея.

* * *

Блохи, клопы, тараканы,

всякая тварь,

вот иду я к вам гость:

мое тело, как кость,

моя кровь, как смола,

ешьте мох, не меня!

* * *

Так тын,

над аминями аминь,

аминь.

* * *

Есть озеро железное,

есть царь железный,

железный, защищает от железа,

от сабли и копья,

от меди и топора,

от рогатины и ножа.

Поведи стрелы прочь от меня –

в дерево, в железо,

а клей – в рыбу,

а рыба – в море,

а перья – в птицу,

а птица – в небо;

полети железо,

рогатина, копье и сабля,

кинжал, топор, дубина –

прочь! прочь! прочь!

Легко вьется хмелевое перо коло тычины,

так легко падало б около меня железо, –

будь роса на железо!

* * *

Солнце одесную,

месяц ошую,

звезда над головой.

* * *

На каменных горах стою я:

становлюсь в котел железный,

покрываюсь железною шляпой,

отыкаюсь железным тыном,

замыкаюсь железными замками.

На каменных горах стою я:

стой, стрела, не ходи до меня,

не ходи, стрела, –

через Богородицу!

стой, стрела, не ходи до меня,

не ходи, стрела, –

через Милосердие!

стой, стрела, не ходи до меня,

не ходи, стрела, –

через Тернов Венец!

Пойдет стрела-железица

в железо секучее,

из столпа – в дуб,

из дуба – в лист,

а лист – за море.

В море камень,

круг камня тридцать

замко́в железных;

как крепка кора на камне,

так крепко мое тело

* * *

из ключа в ключ,

из замка в замок.

* * *

Язык – проветчик,

зубы – межа,

глаза – вода,

лоб – бор,

веди меня на двор,

бери клюку,

мели муку,

пеки хлеб,

корми меня,

будь отныне и до века моя!

Спущу три тоски,

три сухоты,

три жальбы,

и буду милее хлеба,

милее солнца,

милее месяца.

* * *

Мало-молодо,

мало-молодо.

* * *

Есть в чистом поле три дуба,

три дуба – вершинами свились,

так вились бы около меня

князья и вельможи,

и весь народ Божий

в день и в полдень,

в ночь и в полночь,

в час и в полчас,

на молоду́, на ветха, на перекрое,

и в меженные дни

при теплых облаках,

и в исхожую пятницу;

и возрадовались бы мне,