Том 15 (XVII век)

Отроки же прияша ю честно и введоша в полату за королевичемъ. Королевичь же Василий рече: «Госпоже прекрасная девица! Тако азъ пожалован у государя своего, короля Карлуса. Смотри моего дому и полатъ, каковы построены милостию своего государя за малые дни, и колико себе приялъ рабовъ». И взя ея за руку и начат по полатам водити и показовати красование[1317] полатное и скарбы своя. И введе ю в ту полату, в которой самъ опочиваетъ, и скрывъ сундукъ и показа ей вся сокровища своя, токмо единаго полу хрусталнаго не показа ей под закрытием сукна. Девица же видев полатное красование и нача дивитися, и рече в себе: «Откуду таково красование и строение полат взято и за какия малыя дни устроено, яко и у самого короля таковаго строения нетъ?» А наипаче кровати ево дивовалася, яко учреждено по кралевскии, а не по рабский — знатно[1318], что он не простаго роду. Он же вынявъ изо чпага[1319] перстень златый и дарова девице, и рече: «Челом бью тебе, прекрасная девица, симъ перснем за твою работу, что изволила меня проводити до двора моего». И изшед ис тое полаты и поведе ю в столовую полату, и нача еячествовати всякими разными пойлы[1320]. Потом проводи ея самъ честно до двора кралевскаго.

Девица же прииде ко кралевне, и рече ей кралевна: «Почто ты такия часы медлила?» И рече ей девица: «Виновна, государыни, азъ пред тобою, прекрасная кралевна. Какъ изволила ты меня послати провожать Василья гуселника и нести за нимъ гусли, и азъ за ним те гусли несла до крылца. И сошла я с крыльца и стала ему отдавать гусли, и он мне бил челом, чтоб донести до его врат, что вельми, государыни, пьянъ. И я до двора ево дошла за нимъ з гусльми и стала ему отдавать, и он не принелъ и ударилъ во врата, и выбежали к нему 30 молотцовъ, зело доброзрачны, и хотяху его приняти честно. Он же рече им: „Не мене принимайте, но сию госпожю девицу, которая пожаловала меня, проводила и гусли за мною отнесла". Азъ же усумнелась от нево какова худа. Он же познав мя изменну лицем и рече ми: „Не опасайся, госпоже прекрасная девица, азъ тебе худа никакова не учиню, но за твою ласку[1321] имам тя дарити". И те, государыни, доброзрачныя отроки прияша мя честно. Азъ же егда вошла в полаты, он же прият мя за руку, начат меня по темъ полатам водити и красование полатъ нача мне показовати, такожде мне и сокровище свое показалъ. Азъ же сему вельми дивовалась, яко таковаго строения и сокровищъ и у батюшки твоего не видала. А наипаче издивовалась той полате, въ которой он опочин держит, построено вельми дивно из стеколъ зеркаловыхъ, и кровать в ней стоит не рабска, но кралевская. И знатно дело, что он не простаго роду. И милость отца твоего, великаго короля Карлуса, и твою милость зело блажит и похваляетъ, яко по вашей де милости домъ построилъ за малыя такие дни и слугъ доволно принялъ. И показал мне вся своя сокровища, и потчивал доволно всякими разными пойлы, и даровалъ, государыни, мне сий перстень златый, и проводилъ меня сам честно до кралевскаго двора». Кралевна же перстень той смотрила и вельми его любовала — зело зделан дивно. И тот перстень кралевна у девицы взяла себе и вздела на руку, и дала ей за тот перстень дватцеть червонцовъ.

Король же Карлус на утрие послалъ по Василья гусельника, чтобы пришелъ к нему в гусли играти. Кралевичь же Василий по присылке от короля Карлуса прииде пред короля в гусли играти. И какъ королевичь сталъ в гусли играти, и рече к нему король: «Что еси рано[1322] ко мне не бывалъ?» Он же отвеща королю: «Виновен есть, великий королю, пред тобою! Вчерашняго дня в вечеру поздно игралъ в гусли пред тобою и пред твоею дщерию, кралевною Полиместрою, и по милости вашей кралевской вельми пожалован, зело былъ пьянъ. И пришелъ домой, проспалъ долго. И во сне, государь, видел сонъ зело страшенъ». И рече ему король: «Скажи, Василий, сон свой! Что еси видель?» И рече Василий: «Кабы, государь, чрез твой кралевский двор шла еленя[1323] зело изрядна и пришла на мой дворишко. Азъ же даровалъ ей златый перстень и з двора спустилъ, она же паки пошла чрез твой кралевский дворъ. Молю тя, великий королю, да разсудиши сей мой сонъ». И рече ему король: «Василий, не ужасайся! Сонъ твой добръ есть, аще збудетца». Он же поклонися королю и нача играти в гусли.