Том 2

Ах, до чего ты иногда
Всем прочим женщинам подобна!
Что за упрямство, боже мой!
Или ты думаешь, что это
Тебя возвысит в мненье света?
Нет, ты вредишь себе самой.
Прошу, ответь мне, не шутя,
Раз ты тверда в своем решенье:
Ну, как на вдовьем положенье
Прожить ты думаешь, дитя?
Я знаю, у тебя доход
В три верных тысячи эскудо;
На это можно жить не худо,
И не об этом речь идет
(Когда тебе пришлось бы трудно,
Я, слава богу, не бедняк);
Нет, речь о том, что, как-никак,
Твоя затея безрассудна.
Где ты убежище найдешь
От зависти и от клевет,
Хотя бы год и сотню лет
Ты дома высидела сплошь?
Вставай, чуть петухи пропели,
С вечерним звоном спать ложись;
Пусть не заметит даже рысь
В твоем окне малейшей щели;
Пусть солнце даже беглым взглядом
Не глянет в дом угрюмый твой,
Который светел лишь тобой,
Где самый рай граничит с адом;
Пусть стережет дракон стоглавый
Твое руно, твои плоды;
Что пользы в том? Язык вражды
И очи зависти лукавы.
Начнутся толки, что слуга,
Живущий в доме под запором,
Стал для Анджелики Медором
И что гордячка не строга.
И с удовольствием потом
Любой отвергнутый повеса
Припомнит лебедя-Зевеса
Иль басню с золотым дождем[67].
Не лучше ль замуж выйти снова
И этих сплетен избежать?

Леонарда