Том 2. Стихотворения 1820-1826

Меня не знал в то время свет,
Но мне внимала вся природа,
Воистину я был поэт,
Но для себя, не для народа.

После стиха «Искал вниманья красоты»:

Мои слова, мои напевы
Коварной силой иногда
Смирить умели в сердце девы
Волненье сладкого стыда.

После стиха «Боготворить не устыдился?»:

Ах, лира, лира! что же ты
Мое безумство разгласила?
Ах, если б Лета поглотила
Мои летучие листы
И память мертвой красоты
Сокрыла б темная могила!..

После стиха «Судьбою так уж решено»:

С кем поделюсь я вдохновеньем?
Одна была… пред ней одной
Объятый грустным упоеньем,
С неизъяснимою тоской –
Там, там, где тень, где лист чудесный,
Где льются вечные струи,
Я находил язык небесный,
Язык поэтов и любви…

В первом издании к стихотворению было сделано примечание:

Заметим, для щекотливых блюстителей приличий, что Книгопродавец и Поэт оба лица вымышленные. Похвалы первого не что иное, как светская вежливость, притворство, необходимое в разговоре, если не в журнале.

К МОРЮ¹⁴

В рукописи после стиха «Там угасал Наполеон» имеются следующие строфы, не вошедшие в печатный текст:

Печальный остров заточенья
Без злобы путник посетит,
Святое слово примиренья
За нас на камне начертит.

Он искупил меча стяжанья
И зло погибельных чудес
Тоской, томлением изгнанья
Под сенью душной тех небес.

Там, устремив на волны очи,
Воспоминал он прежних дней
Пожар и ужас полуночи,
Кровавый прах и стук мечей.

Там иногда в своей пустыне,
Забыв войну, потомство, трон,
Один, один о юном сыне
С улыбкой горькой думал он.

ПОДРАЖАНИЯ КОРАНУ (IX. И путник усталый на бога роптал)

Первоначально Пушкин изложил этот отрывок в следующих необработанных стихах:

В пустыне дикой человека
Господь узрел и усыпил,
Когда же протекли три века,
Он человека пробудил.

Бог рек: под кладязем пустынным,
Скажи, давно ли здесь лежал.
– Мне сон мой показался длинным:
Я здесь полсуток верно спал.

Сюда же, по-видимому, относятся и следующие наброски:

Я не дремал – но усыпленье
. . . . . . . . . .
Мне снился сон изнеможенья,
И пролетали надо мной
Разнообразные виденья.

Приснились мне древа и воды,
Увидел я и шум и тень…

19 ОКТЯБРЯ (1825 ГОДА)¹⁵

Пропущенные и замененные строфы рукописной редакции.

Эпиграф: Nunc est bibendum. Horatius.[20]

1.

После стиха «Минутное забвенье горьких мук»:

Товарищи! сегодня праздник наш.
Заветный срок! сегодня там, далече,
На пир любви, на сладостное вече
Стеклися вы при звоне мирных чаш.
Вы собрались, мгновенно молодея,
Усталый дух в минувшем обновить,
Поговорить на языке Лицея
И с жизнью вновь свободно пошалить[21]

2.

На пир любви душой стремлюся я…
Вот вижу вас, вот милых обнимаю.
Я праздника порядок учреждаю…
Я вдохновен, о, слушайте, друзья:
Чтоб тридцать мест нас ожидали снова¹⁶!
Садитеся, как вы садились там,
Когда места в сени святого крова
Отличие предписывало нам.

3.