Том 2. Стихотворения, 1917-1920

Попадья о попе о Панкрате тревожится:
Бате явно неможется.
У окна вечерами сидит да вздыхает,
Да луну, что есть моченьки, хает:
«Рассветилася как, окаянная!»
«Что с тобой, голова бесталанная? –
Попадья так попа утешала: –
Чем луна тебе, поп, замешала?
Непорочная мати-царица,
Что с тобою, Панкраша, творится?
Лег бы лучше в постель, отлежался».
Поп ворчал, раздражался.
Снова вечер, и снова наш поп у окна:
«Ущербляется, вишь ты, луна».
И как стала луна ущербляться,
Стал отец поправляться.
Вот и выдалась темная ночка.
На кровати попова раскинулась дочка;
Разметав одеяло с горячего тела,
Попадья возле бати храпела.
Не слыхали они, как отец, словно тать,
Забрался под кровать,
Как мешок он оттуда с иконою вынул,
Надел рясу, шапчонку надвинул
И шмыгнул осторожно в холодные сени, –
Как под ним заскрипели ступени
И как щелкнул затвор.
Вышел батя с иконой во двор,
Со двора – за ворота,
Там до первого шел поворота, –
Оттуда задворками,
Шлепая в лужах опорками,
Промочивши насквозь свои ноги,
До проезжей пробрался дороги;
По дороге, прибавивши шагу,
Он пришлепал к оврагу
И у старой березки,
Там, где бьет родничок «Вдовьи слезки»,
Пять шагов отсчитавши к востоку
И разгребши руками сухую осоку,
Положил поп икону облупленную,
На толкучке за трешницу купленную,
После снова осокой прикрыл аккуратно
И пустился вприпрыжку обратно.

Глава V

Поп Панкрат в алтаре,
Словно мышь в норе,
Осторожно похаживает,
Бородку поглаживает,
На престоле просфорки раскладывает,
Сквозь врата на говельщиц поглядывает.
Шевелят старушонки беззубыми ртами.
Перед царскими перед вратами
Заливается псаломщик Илья:
«Да исправится молитва моя!»
Сторож Клим перед иконостасом
Илье подтягивает басом.
Тетка Домна в черной наколке,
Как подобает богомолке,
Стоит на коленях у любимой иконы,
Неистово бьет поклоны,
Машет головой – не остановится,
К исповеди готовится.

Глава VI