Том 2. Вторая книга рассказов

После обеда Екатерина Петровна в скромном темном платье поехала, сопровождаемая Иосифом, под туманом и мелким дождем. В длинном зале уже было человек пятнадцать незнакомых и мало знакомых лиц; впрочем, Иосиф здоровался направо и налево, подвигаясь к хозяину и выделяясь большою, плотною фигурой. Подойдя к небольшому изможденному человеку, с большим черепом и серым лицом, он сказал:

– Вот, Петр Павлович, моя жена, Екатерина Петровна, о которой вам говорила тетушка.

– Я так давно стремилась, – бормотала Пардова, беря худую руку, как у мощи.

– Очень рад, что Господь постучался в ваше сердце, – отозвался с акцентом хозяин, отходя к стене, где в равном расстоянии друг от друга на толстом картоне были развешаны евангельские тексты на русском и немецком языках вроде обязательных запрещений в присутственных местах. Человек неопытный мог бы подумать, что содержание этих таблиц таково: «Не плевать на пол», «Просят не курить», «По траве не ходить», «Не пейте сырой воды», но это были тексты. Оглядевшись, Екатерина Петровна радостно направилась к Соне, одиноко и будто скучая стоявшей у пианино, не вступая в разговор с Лелей, Адвентовым и Беззакатным, помещавшимся около нее.

– Насилу тебя нашла! – заговорила вновь прибывшая.

– Кажется, я стою на виду.

– Да, да. Ты будешь аккомпанировать?

– Вероятно.

– Ах, это будет чудесно!

– Отчего? Тут обыкновенно поют очень плохие и неподходящие вещи.

Соня смотрела через головы толпившихся в дверях людей, несколько прищуривая свои голубые глаза.

– Я останусь около тебя, хорошо? – продолжала дама.

– Тут хотела Леля, кажется, сесть, спроси у нее.

– Она уступит.

– Нет, нет!.. – взволнованно заговорила Дмитревская.

– Распределимся все тут: Елена Ивановна с Софьей Карловной, я – с Иосифом Григорьевичем, а вам указания и разъяснения будет давать Сергей Павлович, – решил Адвентов.

Высокий, бритый человек, в длинном сюртуке, слегка протянул руку навстречу Сониному взгляду, и она, сев за пианино, начала мелодию, вроде мендельсоновских романсов, и запела вместе с Лелей; остальные чувствительно подпевали:

Господь, Ты – альфа и омега,
Ты – нам спасенье и любовь!
Скажи – и стану чище снега:
Нас всех спасла Святая кровь.

Бритый господин разогнул вынутое из кармана евангелие и, прочитав по-английски, сложил книжечку и стал говорить по-английски же, громко выкрикивая некоторые слова. Приседавшая около него девица в очках тотчас переводила его слова по-русски, не заботясь о синтаксисе. Дело шло о блудном сыне и возможности быть спасену в любую минуту твердо уверовавшему в спасительность Христовых страданий. Пропели еще. Екатерине Петровне было жарко и скучновато. Беззакатный рядом шептал:

– Смотрите, тетя Нелли сейчас заснет.

И действительно, толстая дама блаженно покачивала головой, выставив грудь в блестящей кирасе лифа и полуоткрыв рот. Хозяин встал со своего стула, что было сигналом подняться и остальным.

– Что это будет? – шепнула Катя соседу.

– А вот услышите.

Петр Павлович, опустясь на колени у стула, на котором только что сидел, сосредоточенно уткнул нос в облокоченные руки и громко сказал: «Господи, внуши имущим внешнюю власть над нами благодать, милость и разумение, чтобы их коснулся Твой свет и они не гнали верных Твоих слуг».

Братья сказали: «аминь». И по очереди все вставали на колени у своих стульев и объявляли свои просьбы. Молоденькая женщина в шляпе, с наивным и веселым лицом, краснея, пробормотала: «Господи, продли командировку моего мужа!» Леля строго посмотрела на улыбавшегося студента и зашептала Екатерине Петровне:

– Не вводитесь в соблазн: эта женщина на верном пути, ее муж еще внешний, непросвещенный человек; она – слаба и запутала свои сердечные дела; если муж вернется раньше, чем она приведет все в порядок, могут случиться большие несчастья. Аминь, – вдруг заключила она, сделав сосредоточенное лицо, в ответ на пропущенную молитву Адвентова.

Очередь была за Соней; опустившись у своего табурета и смотря на цветы, поставленные на пианино, она громко проговорила: «Боже, дай мир и любовь всему миру, дай мир и любовь братьям и тем, кого я люблю, и тем, кто ходит во тьме; дай, чтобы зло, посеянное сегодня, заглохло завтра; пошли покой брату моему Иосифу и Виктору».

Екатерина Петровна тревожно огляделась, но Соня спокойно поднялась и слушала Лелю, которая, вся красная, заикаясь, лепетала, чтобы ее полюбил тот, кого она любит.

– Что же мне говорить? – спрашивала, краснея, Екатерина Петровна у Беззакатного.

– Что вам хочется: чтобы муж купил вам новую шляпу.

– Вы все шутите!

– Как вы трусливы! Ну, что-нибудь общее – что знаете.