Том 3

— Дакоты мудрый народ, и Матори их вождь! Он не станет громко звать чужеземцев, чтобы они встали и за¬ говорили с ним карабинами. Он будет тихо шептать им па ухо. А потом пусть люди одного с ними цвета кожи попро¬ буют их разбудить. Когда он договорил и повернулся на пятках, тихий одобрительный смех пробежал по темному кругу и долго еще звучал вслед вождю, когда он отошел от пленников и остановился поодаль. Здесь те, кому позволялось обмени¬ ваться мнениями со столь великим воином, снова собра¬ лись вокруг него на совещание. Уюча, пользуясь случаем, опять принялся выпрашивать водку, но траппер, убедив¬ шись, что тот лишь прикидывается одним из вождей, до¬ садливо от пего отмахнулся. Однако бесчестный дикарь не прекращал своих приставаний, и конец им положил только приказ всему отряду сесть на коней и перейти на новое место. Движение совершалось в мертвом молчании и та¬ ком порядке, который сделал бы честь и солдатам регуляр¬ ной армии. Вскоре, однако, опять приказано было остано¬ виться; и, когда пленники перевели дух и огляделись, они увидели невдалеке темное пятно той ивовой рощи, близ ко¬ торой спал лагерь Ишмаэла. Здесь вожди еще раз посовещались — коротко, по дело¬ вито. Коней, видимо обученных для таких бесшумных нале¬ тов, опять оставили под присмотром стражи и ей же по¬ ручили караулить пленников. Все возраставшая тревога траппера отнюдь не утихла, когда он увидел, что рядом с ним стоит Уюча и что он же, как показывал его победонос¬ но-надменный вид, возглавляет охрану. Однако тетон, не¬ сомненно следуя тайному приказу, пока ограничился тем, что грозно замахнулся томагавком на Эллен. Показав этим выразительным жестом, какая судьба мгновенно по¬ стигнет девушку, если кто-нибудь из них троих попробует поднять тревогу, он застыл в суровом молчании. Неожи¬ данная сдержанность Уючи дала возможность трапперу и молодой чете со всем вниманием наблюдать, насколько позволяла темнота, за необычайными маневрами индейцев. Всем распоряжался Матори. Сообразуясь с личными качествами своих людей, он каждому точно указал его ме¬ сто и задачу, и ему повиновались с почтительной готовно¬ стью, как всегда воин-индеец принимает в час испытания приказы вождя. Одних он послал вправо, других влево. 50

Каждый уходил особенной поступью индейца, бесшумной и быстрой, пока все не заняли назначенные им посты, кроме двух избранных воинов, которых предводитель оста¬ вил при себе. Когда остальные скрылись из виду, Матори повернулся к этим избранным соратникам и подал им знак, что настал миг приступить к выполнению задуманного. Каждый из них отложил легкое охотничье ружье (оно называлось у них карабином и считалось почетным отли¬ чием) и, сняв с себя из одежды все лишнее или тяжелое, стоял, похожий на темную статую, грозный, в свободной, естественной позе и почти нагой. Матори проверил, па месте ли томагавк, цел ли нож в кожаных ножнах, хорошо ли затянут пояс из вампумов, крепки ли завязки на узор¬ ных с бахромою гетрах и не представят ли они помехи при движении. И вот, готовый к своему отчаянному предприя¬ тию, тетон дал сигнал выступать. Три воина продвигались к лагерю переселенцев, пока их темные фигуры в этом тусклом свете не стали едва раз¬ личимы для глаз. Тут оии остановились и поглядели во¬ круг, как бы затем, чтобы в последний раз взвесить все последствия, прежде чем кинуться очертя голову вперед. ПотохМ, пригнувшись, они исчезли в бурьяне. Нетрудно представить себе, с каким волнением, трево¬ гой и отчаянием каждый из пленников следил за этими зловещими маневрами. Каковы бы пи были причины, гте позволявшие Эллен Уэйд порвать связь с семьей, в кругу которой читатель впервые увидел ее, чувства, свойствен¬ ные ее полу, или, может быть, не заглохшие семена доб¬ роты одержали верх над всем другим. Несколько раз она едва не уступила искушению пренебречь угрозой мгновен¬ ной смерти и поднять в предостережение свой слабый, бес¬ помощный голос. Так силен и так естествен был этот по¬ рыв, что она, вероятно, ему поддалась бы, если бы не уве¬ щания Поля Ховера, которые он все время нашептывал ей. Им самим владели странно противоречивые чувства. Пер¬ вая и главная забота бортника была, конечно, о девушке, отдавшейся под его защиту; но тревога за пее в его сердце сочеталась с острым, диким и, по сути, радостпым воз¬ буждением. Хотя он отнюдь не питал к переселенцам дружбы — еще меньше, чем Элл ей,— он все-таки жаждал услышать выстрелы из их карабинов и, представься такая возможность, сам первый бы кинулся им на выручку. И то сказать, в иные минуты он ощущал почти неодолимое 51