Том 3. Ангел Западного окна

Текст — это посредничество: но всякое посредничество, как мы уже говорили, если оно было успешным, самоустраняется. Следовательно, существование неуничтоженного текста подразумевает, что миссия Я не могла быть успешной; но текст свидетельствует, что она была успешной, и тем самым объявляет себя несуществующим. Майринка-оккультиста нельзя идентифицировать с Майринком-писателем: то, что теряет оккультизм, приобретает литература. Тут уже сам автор включается в структуру своего текста, и между двумя его ипостасями устанавливаются те же комплетивные отношения, какие существуют между всеми персонажами романа. Но какая из этих ипостасей главная? Право выбора предоставляется читателю: захочет — и одна «вырастет», зато другая «умалится»...

Связующим звеном между концепцией литературы как (оккультной) реальности и реальности как (темной) литературы является язык. Все расположенное по ту сторону «эмпирической» реальности может быть либо мыслью и воображаемым образом в сознании некой персоны, либо недоступной разуму метафизической реальностью вне человеческого сознания. Язык текста — это то самое промежуточное пространство, куда выносится конфликт этих двух концепций* в обоих случаях язык один и тот же, но в первом варианте он метафорично-иносказателен, во втором — буквально-однозначен. Метафизика — это воображаемая метафора; метафора — это не воображаемая метафизика. Двусмысленность эта зафиксирована уже в самом начале романа: «Что значит мертвы? Что значит прошлое? Тот, кто когда-то думал и действовал, и поныне — мысль и действие: ничто истинно сущее не умирает!» Джон Ди оживает в своих манускриптах всякий раз, когда их читает кто-то другой.

Что же такое фантастическая литература? Для Майринка — это

прежде всего игра: любое однозначное высказывание становится метафорическим, любая метафора может легко превратиться в однозначное высказывание. Поэтике реализма известна такая метафора, когда персонажи произведения начинают диктовать свою волю автору: однако Майринк обыгрывает эту метафору в буквальном смысле, о чем и упоминает в заметке «Мой новый роман»: «...все мы рабы своих мыслей, но никак не творцы их!»

«Ангел Западного окна», созданный Я, становится полным и безраздельным властелином своего создателя; но вот проблема: корректен ли вообще в рамках авторской концепции вопрос о том, что есть это произведение — «реальность» или «литература»?..

Марианна Вюнш

Комментарии

Середина XVI века... Сложный и противоречивый период в английской истории. За десять с небольшим лет трон четырежды менял своих венценосных хозяев. А сколько раз за этот такой небольшой в масштабах истории срок меняла свой курс английская политика, пожалуй, и не счесть. Сколько различных политических партий пыталось повлиять на ее направление! Дабы помочь читателю сориентироваться в событиях более чем четырехвековой давности, интрига которых намечена в романе прерывистой, то и дело теряющейся из виду линией, попытаемся совершить краткий исторический экскурс в Англию эпохи Тюдоров.

Вряд ли можно оспаривать тот факт, что история Европы XVI века — это прежде всего история Реформации. Не останавливаясь на сути реформ Лютера, отметим здесь лишь то, что, зародившись в Германии, реформационное движение быстро проникло во все уголки Европы, неся с собой брожение умов и тревожное ожидание перемен. Начался великий раскол, смутное время междоусобиц, крестьянских выступлений, секуляризации церковной собственности... Острова внезапно оказались почвой весьма благодатной для виттенбергской ереси, и первые всходы не заставили себя долго ждать...

В 1529 году произошло событие, самым решительным образом повлиявшее на всю дальнейшую историю Англии: король Генрих VIII, известный прежде как ревностный католик, окончательно порвал с Римом. Внешним поводом послужил отказ папы Клемента VII санкционировать развод короля с Екатериной Арагонской. Не дожидаясь разрешения Папы Римского, Генрих VTH женился в 1532 году на Анне Болейн, бывшей фрейлине королевы, а официальный развод состоялся только через год.

Наиболее важным шагом в разрыве с Римом явился «акт о супремации» 1534 года, в силу которого король был объявлен главой Англиканской церкви. Однако менялось только управление Церковью, да и то лишь в ее высшей инстанции: место Папы занял король, но епископат был оставлен в прежнем виде, как и все старые католические догматы и обряды. Генрих VIII не раз говорил, что не желает ни Рима, ни Виттенберга.

Тем не менее консерватизм в вопросах духовной реформации не помешал Генриху VIII в 1536 и 1539 годах закрыть монастыри, конфисковать монастырское имущество, ценности, здания и, что особенно важно,