Том 3. Ангел Западного окна

сучила на своей гигантской прялке человеческую плоть... кровь струилась из раны на землю, алые брызги летели в разные стороны... попадали и на меня, теперь я стоял, крапленный зловещей экземой красной чумы, видимо, это и было тайное крещение кровью.......................................................................................

(Следы огня.)

...на оклик Великой Матери та, что спала во мне подобно зерну, проснулась, и я, слившись с нею, дочерью Исаис, в единое двуполое существо, пророс в жизнь вечную. Похоти я не ведал и раньше, но отныне моя душа стала для нее неуязвимой. Да и каким образом сие зло могло бы проникнуть в того, кто уже обрел свою женскую половину и носит ее в себе! Потом, когда мой человеческий глаз снова прозрел, я увидел руку, которая из глубины колодца протягивала какой-то предмет, мерцающий подобно тусклому серебру; но, как я ни старался, мои земные руки никак не могли его ухватить, тогда дочь Исаис, высунув из меня свою цепкую кошачью лапку, взяла его и передала мне... «Серебряный башмачок», который отводит страх от того, кто его носит...

...и прибился к бродячим жонглерам, выдавая себя за канатоходца и дрессировщика. Ягуары, леопарды и пантеры в диком ужасе, шипя и фыркая, разбегались по углам, стоило мне только глянуть на них «белым глазом»....................................................................................

(Следы огня.)

...и хотя никогда не учился, но, неподвластный благодаря «серебряному башмачку» страху падения и головокружению, танцевал на канате без всякого труда, кроме того, моя сокровенная «невеста» брала на себя тяжесть моего тела. Вижу по тебе, брат Ди, что ты сейчас спрашиваешь себя: «Почему же этот Бартлет Грин, несмотря на свои редкостные способности, не придумал ничего лучшего, как стать жонглером и разбойником?» Вот что я тебе на это отвечу: свободу я обрету только после крещения огнем, когда «тайгерм» проделают со мной. Тогда я стану главарем невидимых ревенхедов и с того света сыграю папистам такой пиброкс, от которого у них в ушах будет звенеть еще лет сто; и пусть себе палят на здоровье из своих хлопушек, в нас они все равно не попадут... Да ты, жалкий магистришка, никак, сомневаешься, что у меня есть «серебряный башмачок»? Смотри сюда, Фома Неверующий!

Бартлет уперся носком своего правого сапога в пятку левого, собираясь его стащить, и вдруг замер, оскалив острые зубы, и, широко, как хищный зверь, раздув ноздри, с силой втянул воздух. Потом насмешливо бросил:

— Чуешь, брат Ди? Запах пантеры!