Том 3. Стихотворения, 11972–1977

Мне показалось, что кто-то стучится.
В дверь или в душу — понять я не мог.
Тотчас я встал и пошел за порог.
Пусто, и только вселенная мчится.
Мчится стремглав и сбивается с ног.

Звезды, сшибаясь на страшных рысях,

вдруг издают глуховатые звуки?
Или планеты скрипят на осях?
Или, по данным последним науки,
что-нибудь, как-нибудь, так или сяк?

Все-таки это, наверно, не в небе.

Все-таки это, наверно, в душе.
Кто-то стоит на моем рубеже
и осторожно, в печали и гневе,
тихо и грозно стучится: «Уже!»

Это как Жанны д’Арк голоса:

определяют, напоминают,
будто бы тихо и грозно роняют
капли — не наземь — в тебя небеса.
Или листву отрясают леса.

Я на холодном крыльце постою,

противоставлю молчанье вселенной
шороху, шуму, обвалу велений,
что завалили душу мою.
Вспомню, запомню и не утаю,

как он пришел, этот шелест и шепот,

перерастающий в гул или гром,
за целый век береженным добром,
как упразднил весь мой жизненный опыт,
что за вопросы поставил ребром.

ТО ЛИ РЕШАТЬ, ТО ЛИ ТЯНУТЬ

То ли решать, то ли тянуть.
Но можно столько протянуть,
что после не решишь, решая.
Проблема сложная, большая:
то ли решать, то ли тянуть.

Конечно, хорошо

                              одним
ударом
            сразу,
                         без оттяжки!

Решить не долго и не тяжко,

но что же после делать с ним,
решенным с маху или сразу?

Ведь после — не перечеркнуть!

И вот жуешь такую фразу:
то ли решать, то ли тянуть.

То ли тянуть, то ли решать,

то ли проблемы разрешать,
то ли сперва часок соснуть?

ЗАВЕРШЕНИЕ

На полуфразе, нет, на полуслове,
без предисловий и без послесловий,
на полузвуке оборвать рассказ,
прервать его, притом на полуноте,
и не затягивать до полуночи,
нет, кончить все к полуночи как раз.

К полуночи закончить все, к курантам,

рывком решительным и аккуратным,
а все, что плел и расплести не мог,
все тропки, что давно с дороги сбились,
клубки, что перепутались, склубились,
загнать в полустраничный эпилог.

А в эпилоге воздух грозовой.

Дорога в эпилоге — до порога.
Короткий и печальный разговор
у эпилога.

«Концерт для скрипки и гобоя…»

Концерт для скрипки и гобоя —
а впрочем, заиграй любое.
Без музыки — словно без рук.
Сыграй мне что-нибудь, мой друг.

А если на фортепианах

не обучался никогда —
в биндюжниках и грубиянах,
в невеждах у меня нужда.

Скажи хоть глупость, развлеки

побасенкою, хоть чугунной.
С моей руки твоей руки
снимать и убирать не думай.

А если скрипка и гобой

захвачены сюда тобой,
пожалуйста, сыграй любое!
Концерт для скрипки и гобоя.

«Ну что же, я в положенные сроки…»