Том 3. Стихотворения, 1972–1977

Уходящая молодость.
Медленным шагом уходящая молодость,
выцветшим флагом
слабо машущая над седой головой.
Уходя,
она беспрерывно оглядывается:
что там делается?
И как у них складывается?
Кто живой?
Кто средь них уже полуживой?

Говорят, уходя — уходи.

В этом случае
уходя — не уйти будет самое лучшее.
Уходя — возвратиться, вернуться назад.

Уходящая и шаги замедляющая,

все кусты по дороге цепляющая,
уходящая молодость!
Вымерзший сад!

ЖАЛЕЮ ВРЕМЯ, ЧТО ОНО ПРОШЛО

С утра мне было ясно и светло.
Мой день был ясен, и мой вечер светел.
Жалею время, что оно прошло
и не заметило того, что я заметил.

Оно дарило мне за днями дни,

само же всякий отдых отвергало,
в курантах всех вертело шестерни,
колеса всех часов передвигало.

Мне — музыки стремительный зигзаг.

Ему — часов томительный тик-так.
Я — по прямой. Оно же — ходом белки
по кругу вечному вращает стрелки.

А то, что я конечен, а оно

дождется прекращенья мирозданья, —
об этом договорено давно.
Я это принимаю без страданья.

Угроза,

            в ходе слышная
                                          часов,
пружин их ржавых
                               хриплое
                                             скрипенье
не распугает
                        птиц моих лесов
и не прервет их радостное пенье.

ВОЗДУХ ПОЛЕТА

Тот воздух, что способствовал парению,
сопротивлялся ускорению.
Он меру знал. Свою. Что было сверху —
он властно отвергал,
и нам свою устраивал поверку,
и отрицал, и помогал.

Но я дышал тем воздухом. Другой,

наверно, мне пришелся б не по легким,
а что полет не оказался легким,
я знал заранее,
не ожидал покой.

Тот воздух

то сгущался в ураган,
вдыхался трудными глотками,
то прикасался ласково к рукам
своими легкими руками.

Вдохнув его

и выдохнув его
давным-давно когда-то, на рассвете,
я не боялся ничего.
Я не боялся ничего на свете!

САМЫЙ СТАРЫЙ ДОЛГ

Самый старый долг плачу́:
с ложки мать кормлю в больнице.
Что сегодня ей приснится?
Что со стула я лечу?

Я лечу, лечу со стула.

Я лечу,
               лечу,
                             лечу…
— Ты бы, мамочка, соснула. —
Отвечает: — Не хочу…

Что там ныне ни приснись,

вся исписана страница
этой жизни.
Сверху — вниз.
С ложки
мать кормлю в больнице.

Но какой ни выйдет сон,

снится маме утомленной:
это он,
это он,
с ложки
некогда
кормленный.

ЖЕНСКАЯ ПАЛАТА В ХИРУРГИИ