Том 5. Евгений Онегин. Драматические произведения

и далее как в отрывках из «Путешествия Онегина» (строфы XII, XIII и XIV).

В черновике за строфой XII следовали еще три (из них первая без четырех начальных стихов):

Вдали Кавказские громады,
К ним путь открыт — чрез их преграды
За их естественную грань
До Грузии промчалась брань.
Авось их дикою красою
Случайно тронут будет он.
И вот, конвоем окружен,
Вослед за пушкою степною
...... — ступил Онегин вдруг
В преддверье гор, в их мрачный круг.

Он видит: Терек разъяренный

Трясет и точит берега,
Над ним с чела скалы нагбенной
Висит олень, склонив рога;
Обвалы сыплются и блещут;
Вдоль скал прямых потоки хлещут.
Меж гор, меж двух высоких стен
Идет ущелие; стеснен
Опасный путь всё у́же, у́же;
Вверху чуть видны небеса;
Природы мрачная краса
Везде являет дикость ту же.
Хвала тебе, седой Кавказ,
Онегин тронут в первый раз.

Во время оное былое!..

В те дни ты знал меня, Кавказ,
В свое святилище глухое
Ты призывал меня не раз.
В тебя влюблен я был безумно.
Меня приветствовал ты шумно
Могучим гласом бурь своих.
Я слышал рев ручьев твоих,
И снеговых обвалов грохот,
И клик орлов, и пенье дев,
И Терека свирепый рев,
И эха дальнозвучный хохот,
И зрел я, слабый твой певец,
Казбека царственный венец. 

Строфа XVI, из которой часть Пушкин включил в отрывки из «Путешествия Онегина», полностью имеется в рукописи:

«Блажен, кто стар! блажен, кто болен,
Над кем лежит судьбы рука!
Но я здоров, я молод, волен.
Чего мне ждать? тоска! тоска!..»
Простите, снежных гор вершины,
И вы, кубанские равнины;
Он едет к берегам иным,
Он прибыл из Тамани в Крым,
Воображенью край священный:
С Атридом спорил там Пилад,
Там закололся Митридат,
Там пел изгнанник вдохновенный
И посреди прибрежных скал
Свою Литву воспоминал.

Далее следуют строфы, напечатанные в «Отрывках» (XVII — XXIX). После этого в рукописи читаем: