Том 5. Переводы. О переводах и переводчиках

Он спит с утра. Солнце сквозь тучи
Красным тронуло красную рану.
Капает роса. Весь лес — как мертвый.
Птичка на ветке вскрикивает во сне.

Покойник спит, забывшись, забытый,

Овеваем лесом. Черви, вгрызаясь
В щели его черепа, поют свою песню,
И она ему снится звенящей музыкой.

Как это сладко — спать, отстрадавши

Сон, распасться на свет и прах,
Больше не быть, от всего отсечься,
Уплыть, как вздох ночной тишины,

В царство спящих. В преисподнее братство

Мертвых. В высокие их дворцы,
Где палаты сменяют одна другую,
В их застолья, в их праздники без конца,

Где темное пламя встает в светильниках,

Где звонким золотом — струны лир,
А в высоких окнах — морские волны
И зеленеющие луга, выцветающие в даль.

Он улыбается из пустого черепа,

Он спит, как бог, осиленный сладким сном.
Черви набухают в открытых ранах
И, сытые, тащатся через красный лоб.

Расщелина сходит ко дну оврага.

Он спит на цветах. И устало клонит
Рану, как чашу, полную крови,
Льющей темнобархатно-розовый свет.

ДЕРЕВО

Возле канавы у края луга
Стоит дуб, исковерканный и старый,
В дуплах от молний, изгрызен бурей,
Черный терн и крапива у корней.

Душным вечером собирается гроза —

Он высится, синий, неколеблемый ветром.
Праздные молнии, бесшумно вспыхивая
В небе, сплетают ему венец.

Ласточки стаями мчатся понизу,

А поверху сброд летучих мышей
Кружится над голым, выжженным молнией
Суком, отросшим, как виселичный глаголь.

О чем ты думаешь, дуб, в вечерний

Час грозы? О том, как жнецы,
Отложив серпы, отдыхают в полдень
В тени и по кругу ходит бутыль?

Или о том, как они когда-то

Человека повесили на твоем суку —
Стиснулась удавка, вывихнулись ноги,
И синий язык торчал изо рта?

И висел он лето и зиму,

В переплясе на ледяном ветру,
Словно ржавый колокольный язык,
Ударяясь в оловянное небо.

ЛУИ КАПЕТ [85]

Стук барабанов вкруг эшафота.
Эшафот крыт черным, как гроб.
На нем машина. Доски разомкнуты,
Чтобы вдвинуть шею. Вверху — острие.

Все крыши в зеваках. Красные флаги.

Выкрикивают цены за места у окон.
Зима, но люди в поту.
Ждут и ворчат, стискиваясь теснее.

Издали шум. Все ближе. Толпа ревет.

С повозки сходит Капет, забросанный
Грязью, с растрепанной головой.

Его подтаскивают. Его вытягивают.

Голова в отверстии. Просвистела сталь,
И шея из доски отплевывается кровью.

UMBRA VITAE [86]