Том 5. Переводы. О переводах и переводчиках

^4 г

Часов добра и зла, в прозрачной смене^4д=в Часов добра и зла, как пена в пене
^5 г Слепорожденья униженье, пени^д Слепорожденье<,> униженье, пени^6в И солодовая надежды брага^7б Не от нее ли <…тяга>^6 г Земля безкостна, [как] Умиранье наго^6д Надежда лжива. Умиранье наго^7в А еще тянет та, к которой тяга^8ж Двух косточек не свяжет в жирном тлене^7 г [В земле безкостной] <та, к которой тяга>^8з Чьи золотые жилы в жирном тлене

^5ж

Слепорожденным — радуга явлений.^6е Не потому ль и умиранье наго,^7д Что в землю тянет та, к которой тяга,^8и Чьи струны сухожилий в жирном тлене?

^5з

О семицветный мир лживых явлений!^6ж Печаль жирна и умиранье наго!^7е=в А еще тянет та, к которой тяга,
^8к Чьи струны сухожилий тлеют в тлене.

Эта правка складывается в третью редакцию перевода; была ли она переписана набело, мы не знаем. В истории текста она представляет собой тупик: Мандельштам о ней забывает. Через четыре месяца его арестуют, стихотворная работа прерывается. Через два года, уже в воронежской ссылке, он составляет с помощью Н. Я. Мандельштам итоговый свод своих стихов 1930–1935 годов («Ватиканский список»); перевод 319‐го сонета записан там в первой редакции (с вариантами строк 4а и 5а: «Я в горсть зажал лишь пепел наслаждений. По милости надменных обольщений…») и взят в квадратные скобки как неокончательно решенный. Был ли это последний авторский выбор или просто в Воронеже не оказалось под рукой листка с последней редакцией, неизвестно. Издательское решение этой текстологической проблемы остается спорным: Г. Струве и Б. Филиппов (1967), П. Нерлер (1990 и 1993), Ю. Фрейдин и С. Василенко (1992), А. Мец (1995) печатают в основном корпусе первую редакцию (по «Ватиканскому списку»), Н. Харджиев (1973) — третью. Но для нас сейчас это несущественно. Итак, третья редакция:

¹

Промчались дни мои — как бы оленей^2а Косящий бег<,> поймав немного блага
^3б На взмах ресницы<,> пронеслась ватага
^4в Часов добра и зла, как пена в пене…

^5з

О семицветный мир лживых явлений!^6ж Печаль жирна и умиранье наго!
^7е А еще тянет та, к которой тяга,
^8к Чьи струны сухожилий тлеют в тлене.

⁹

Но то, что в ней едва существовало,¹⁰ Днесь, вырвавшись наверх в очаг лазури<,>
¹¹ Пленять и ранить может как бывало.

¹²

И я догадываюсь, брови хмуря:¹³ Как хороша? К какой толпе пристала?
¹⁴ Как там клубится легких складок буря?

Сохранено 12 знаменательных слов из 54: промчались дни, как бы оленей, немного блага, часов, мир, тянет, сухожилий, наверх, пленять, легких. Коэффициент точности — 22 %.

[Опущено] 19 знаменательных слов из 54: как тень, немногие светлые, храню в уме, слеп, кто возлагает надежду на жалкий, строптивый, теперь вырвали сердце, уже, разъялась кость, вечно будет жить, воочью.

<Добавлено> 21 знаменательное слово из 54: бег, пронеслась ватага, как пена в пене, семицветный, явлений, печаль жирна и умиранье наго, тяга, еще, струны тлеют, вырвавшись, и ранить может, там клубится буря. Коэффициент вольности — 39 %.

(Заменено) 19 на 19 знаменательных слов: легкий / косящий (бег), видели на мгновенье ока / поймав на взмах ресницы; (часы) горькие и сладкие / добра и зла; (мир) непрочный / лживых (явлений); прах / в тлене; (то, что) еще живет / едва существовало; в небе / в очаг лазури; все больше / как бывало; волос седеет / хмуря брови; помыслю / догадываюсь; (в каких) местах пребывает / (к какой) толпе пристала; покров / складки.