Том 5 (XIII век, литература трагического века)

Наутрея же плениша всю землю Новгородьскую. Оттуда же возвратишася в домъ свой. Ятвязем же поехавшим на помощь Данилу, не могоша доехати, зане снези велице быша. Оттуда же возвратишася с помощью Божиею, приемше пленъ великъ.

Потом же посла с братомъ и со сыномъ Романомъ люди своя, и взяста Городенъ,[619] а сама воротистася от Бельска. Потом же посласта многы своя пешьце и коньникы на град ихъ и плениша всю воотчину ихъ и страны их.

Миндог же посла сына си и воева около Турьска.

Того же лета присла Миндовгъ к Данилу, прося миру и хотя любви, о сватьстве.[620] Тогда же Тевтилъ прибеже к Данилу и жемойть и ятвязь, река, яко: «Миндовгь убеди я серебромъ многимъ». Данилу же гневъ имеющю на не.

Въ лето 6762. В та же лета времени минувшу.

Хронографу же нужа есть писати все, и вся бывшая, овогда же писати в передняя, овогда же воступати в задняя. Чьтый мудрый разумееть. Число же летомъ зде не писахомъ, в задняя впишемь по антивохыйскымь соромъ, алумъпиядамъ грьцкыми же численицами, римьскы же висикостомъ[621] якоже Евьсевий и Памьфилъво инии хронографи списаша от Адама до Хрестоса.[622] Вся же лета спишемь, рощетъше во задьнья.

По убьеньи же герьцюкове, рекомаго Фридриха,[623] — бився одоле королеви угорьскому и убьень бысть от своих бояръ во брани, — мятежю же бывшу межу силними людьми о честь и о волость герьцюкову убьеного, о землю Ракушьску и о землю Штирьску. Королеви же угорьску риксу и королеви чешьску бьющимася о ню.

Король же угорьскый возведе искаше помощи, хотяше прияти землю Немецкую. И посла к Данилови, рекый: «Пошли ми сына Романа, да вдамъ за нь сестру герцикову, и вдамъ ему землю Немецкую. И еха во немце с Романом, и да сестру герцюкову за Романа, и створитъ обетъ, егоже за множество весь не списахомъ.

Потом же посла к Данилови, рекый: «Ужика ми и сватъ еси, помози ми на чехы». И убеди и. И поиде на Опаву[624] путемь своимь, самъ бо пленяше землю Моравьскую, и многы городы расыпа, и вси пожьже, и велико убийство створи земле той.

Данилъ же снемся с Болеславомъ, мысляше, како проити землю Опавьскую. Болеславу же яко не хотящу, жена же его помогаше Данилови словесы, бе бо дщи короля угорьского именемь Кинька. Данилови же князю хотящю ово короля ради, ово славы хотя,— не бе бо в земле Русцей первее, иже бе воевалъ землю Чьшьску; ни Святославъ Хоробры, ни Володимеръ Святый. Богъ хотение его исполни. Спешаше бо и тосняшеся на войну. Поем же сына своего Лва и помочь от брата Василка тысячкого Юрья, снемьшеся с Болеславомъ и поиде съ Кракова.

Придоша на реку Одру къ городу Козлии,[625] и приеха к нему Володиславъ, сынъ Казимирь Лесконогого Межькы,[626] и поимь коньники и пешце. И придоша к реце Псине,[627] и створи же светъ Данило и Левъ с Володиславом, куда бы воевати. Он же не исповеде правды и дасть вожь на льсти. Посла же князь Данил Лва, Тевтивила, Едивида, и дворьского, все вое, самъ же оста в мале со старыми бояры, со Юрьемь тысячкым. Левъ же иде и воева, и виде, яко лжють вожеве, и не слуша ихъ, иде в горы лесныя и взя полонъ великъ.

Идущю же Данилу с Болеславомъ ко Опаве, пославъ сторожи ляхы своя. Выеха же Андрей[628] изо Опавы с чехы. И сретшимся имъ и сразившимся, одоле Андрей: мало бе ляховъ. Иные изби, а иные изоима. И вниде вели страх в ляхы.

Приехав же Данило и рече имъ: «Почто ужасываетеся? Не весте ли, яко война безъ падшихъ мертвых не бываетъ? Не весте ли, яко на мужи на ратные нашли есте, а не на жены? Аще мужь убьенъ есть на рати, то кое чюдо есть? Инии же и дома умирають без славы, си же со славою умроша! Укрепите сердца ваша и подвигнете оружье свое на ратнее!» Сими же словы укрепивъ е, иное много глаголавъ имъ. И поиде ко Опаве.

Видевъ же окрестьняя села, бежащая во град, много же множьство, и не бе ему кого послати. Рече же Володиславу: «Мне еси учинилъ неправду, а себе еси погубилъ. Аще бы Левъ и людье мои сде быле вси, то уразъ велий быша земли сей учиниле и град съ аче сь приятъ бы былъ». И сожалиси, отславъ сына си Лва и вое. Ляхы же нудяше ехати ко граду, одинако же им не хотящимъ. Видивъ се, печаленъ бысть, не ведый о сыну своемь и о воихъ, кде суть. Ляхове же не хотеша ехати ко граду, но хотеша далече стати города.

Снемь бо бе реченъ всимъ воемь воевалнымъ приехати им ко граду.

Данилови же рекшю: «Аще вы хощете ити прочь, но азъ хощу ся остатися самъ в мале дружине и сожьдати воевъ моихъ». Послушавъ же Болеславъ и ляхове и сташа ниже града на реце Опаве, не смеяху бо ся отлучитися его.

Того же вечера приде Левъ с вои, имы пленъ велик со собою. Того же вечера створиша светъ, да наутрея преидуть реку и обидут градъ и пожгуть вся внешняя: храмы и ограды и гумна.