Том 5 (XIII век, литература трагического века)

Оному же рекшу: «Правдою обещахся отцю си королеви угорьскому, не могу послушати тебе, яко срамъ имамъ и грехъ не исполнити обета». Посла бо ко королеви угорьскому вся словеса, имиже обещевашеться ему герцюкъ, и прося у него помощи. Он же не посла ему помощи, но городовъ хотящу ему особе, обещевашеть же ему дати иныи городы в земле Угорьской. Княгине же уразумевше лесть его и рече, яко: «Сына ми поими ко дщери, держите и у тали.[658] А ныне городовъ наших хощете. А мы за нь терпимъ и гладомъ измираем». Бе бо баба ходящи и купящи коръмлю потаи въ граде Вядне[659] приносящи: толикъ бо бе гладъ, яко и коне имь хотящимъ ясти уже.

Княгини же рекши: «Княже, поиди ко отцю». Оному же оступленому, не мощно бе ему выехати. Виде же доброту его, вдасть Вереньгерь, прирокомь Просвелъ,[660] бе бо с нимъ былъ на войне. Сожаливъси о Романе и приехавъ со силою, изведе Романа изъ града. Си жи преже сказахомъ, яко Вышелкъ бе далъ Новогородокъ Романови.

По рати же Кремянецькой Куремьсине, Данилъ воздвиже рать противу татаром. Сгадавъ с братомъ и со сыномъ, посла Деонисия Павловича,[661] взя Межибожие. Потомъ же воевахуть людье Данилови же и Василкови Болоховъ, а Лвови — Побожье и люди татарьскыя. Весне же бывши, посла сына своего Шварна на Городокъ и на Семоць и на вси городы, и взя Городокъ и Семоць и все городы, седящия за татары, Городескь и по Тетереви до Жедьчевьева. Възъвягляне[662] же солъгаша Шварномъ, поемше тивуна, не вдаша ему тивунити. Шварно же приде, поимавъ городы вся. И по немь придоша Белобережце, и Чарнятинци, и вси Болоховци к Данилу. Прислаша Миндовгь к Данилу: «Пришлю к тобе Романа и новогородце, а бы пошелъ ко Возвяглю, оттуда и къ Кыеву». И срече срокъ во Възъвягля.

Въ лето 6766. Данило же с братомъ идоша ко Возвяглю в силе тяжце, ждя вести от Романа и литвы и стоя на Корейки:[663] днину жда вести от нихъ, и поиде ко Возвяглю. Преже посла сына си Шварна, да обьедеть град, да никтоже не утечеть от нихъ. Бе же вои с нимъ 5 сотъ. Гражане же видивши ратных мало со княземь, смеяхуся, стояще на граде. Наутрея же приде Данилъ со многомъ множьствомъ полкомъ, со братомъ си и со сыномъ Лвомъ. Видивъше же гражане, и ужасъ бысть в нихъ, и не стерпеша, и вдашася. И городъ зажьже, люди же изведе и вдасть я на поделъ, ово брату си, ово же Лвови, другия Шварнови. И поиде в домъ си, приемъ градъ.

Романови же пришедшу ко граду и литве, потокши на градъ литве, ни ведеша нишьтоже, токмо и головне ти, пси течюще по городищу. Тужаху же и плеваху, по свойскы рекуще: «Янда!», взывающе богы своя Андая и Дивирикса, и вся богы своя поминающе, рекомыя беси.

Потом Романъ еха по отци, поемь со собою мало людии, а прочии пусти домовь. Данило же и Василко беша веселяся, а Левь ехав домъвъ си.

Литва же роздумавше и воеваша, гневъ держаще, и ехавше же воеваша около Лучьска, Данилови же не ведуще ни Василку. Служащии же князи Данилови и людье Василькови: Юрьи, Олекса дворьскый инеи, ехаша на не. Ехавшим же на не, онемь же притекшимъ супротивъ ко струзе, снузникомъ же сразившимся, не стерпеша, но на бегъ обратишася. Они же секуще я и бодуще, вогнаша я во озеро. Имется 10 мужь одиного коня, мняще, яко: «Конь вынесеть ны», и тако погрязаху, ангеломъ потопляеми, от Бога посланымъ. И нагряже озеро труповъ и щитовъ и шеломовъ, тоземьце же велику користь имаху, волочаще я. И бысть на литву сеча велика. Одолевшимъ, славяху Бога и святую Госпожю-Богородицю, послаша же сайгатъ Данилови и Василкови, и обрадовастася Данилъ и Василко о помощи Божией, иже на поганыя. Се бо беша людие Миндогови и воевода ихъ Хвалъ, иже велико убиство творяше земле Черниговьской, и Сиръвидъ Рюшковичь. Сирвидъ же утече, а Хвалъ убить бысть, инии мнозеи.

Въ лето 6767. Куремьса поиде на Данила и на Василка без вести. Приеха Василко же сбирашеться во Володимере, а Данило в Холме. Посласта ко Лвови, абы поехалъ к нимъ.

Куремьсе же не перешедшу Стыра,[664] посла люди к Володимеру. Выехавшимъ же ратнымъ вои к городу, изиидоша на не гражане пешьци, и бившимся с ними крепко. И выбегоша из града, идоша к Курьмсе, исповедаша, яко: «Гражане крепце борються с нами».

Данило же и Василко одинако сбирастася хотяща битися с татары.

Прилучи же ся сице за грехы загоретися Холмови от оканьныя бабы.[665] Си же потомъ спишемь о создании града и украшение церкви, и оного погибели мнозе, яко всимъ сжалитися. Сицю же пламени бывшу, якоже со всее земли заре видити, якоже и со Львова зряще, видити по полем Белзьскымь от горения силнаго пламени. Людемь же видящимъ, яко от татаръ зажьженъ бе град, и вбежаша в места лесна и темь не могоша сбиратися. Данило же сняся с братомъ и теши и, якоже от Бога вывшей беде не имети желе поганьскы, но на Бога надеятися и на нь возложити печаль. Якоже и бысть.