Том 5 (XIII век, литература трагического века)

Буранда же расмотривъ твердость города, оже не мощно взяти его, тем же и нача молвити Василкови князю: «Василко, се городъ брата твоего. Едь молви горожаномъ, а быша передале». И посла с Василкомъ три татарине именемь Куичия, Ашика, Болюя, и к тому толмача, розумеюща рускый языкъ, што иметь молвити Василко, приехавъ подъ городъ. Василко же, ида подъ городъ, и взя собе в руку камения. Пришедше подъ городъ, и нача молвити горожаномъ, а татарове слышать, послании с нимь: «Костянтине холопе, и ты, другий холопе Лука Иванковичю,[675] се городъ брата моего и мой, передайтеся!» Молвивъ, да камень вержеть доловь, дая имъ розумъ хитростью, а быша ся биле, а не передавалися. Си же слова молвивъ и по троичи, меча каменьемь доловь. Сь же великий князь Василко, акы от Бога посланъ бы на помоць горожаномъ, пода имъ хытростью разум. Костянтинъ же, стоя на заборолехъ города, усмотри умомъ разумъ, поданы ему от Василка, и рече князю Василкови: «Поедь прочь, аже будеть ти каменемь в чело! Ты уже не братъ еси брату своему, но ратьный есь ему». Татарове же, послании со княземь подъ город, слышавше, поехаша к Бурандаеви и поведаша речь Василкову, како молвилъ горожаномъ, што ли молвили пакъ горожане Василкови.

И по семь поиде Буранда вборзе к Люблину. От Люблина же поиде ко Завихвосту, и придоша к реце к Висле. И ту изнаидоша собе бродъ у Висле, и поидоша на ону страну рекы и начаша воевати землю Лядьскую.

Потом же придоша к Судомирю, и обьступиша и со все стороне, и огородиша и около своимъ городомь, и порокъ поставиша. И пороком же бьющимь неослабно день и нощь, а стреламъ не дадущимъ выникнути изъ заборолъ, и бишася по четыре дни, в четвертый же день сбиша заборола с города. Татарове же начаша лествице приставливати к городу и тако полезоша на город. Напередь же возлезоста два татарина на городъ с хоруговью и поидоста по городу секучи и бодучи. Одинъ же ею поиде по одиной стороне города, а другый по другой стороне. Некто же от ляховъ, не бояринъ, ни доброго роду, но простъ сый человекъ, ни в доспесе, за одинимь мятлемь со суличею, защитився отчаяньемь, акы твердымъ щитомъ, створи дело, памяти достойно: потече противу татарину, како стекася с нимъ, тако уби татарина, олъны другий татаринъ со заду притече и потя ляха ту, и убьенъ бысть ляхъ.

Людье же, видивше татары на городе, устремишася побегнути до дитиньца и не можаху уместитися во ворота, зане мостъ бяше узокъ воротомъ; и подавишася сами, а друзии падаху с мостка в ровъ, акы сноповье. Рови же бяху видениемь глубоце велми, и исполнишася мертвыми, и бысть лзе ходити по трупью, акы по мосту. Бяхуть же станове в городе соломою цинене, и загорешася саме от огневь, и потом же и городъ поча горети. Церкви же бяше в городе томъ камена велика и придивна, сияюще красотою; бяшеть бо создана белымъ каменьем тесанымъ, и та бысть полна людий. Верхъ же в ней, древомъ покрытъ, зажьжеся, и та погоре, и в ней бещисленое множьство людий.

Одва ратнии выбегоша изъ города.

Завътра же игумени с попы и сь дьяконы, и изрядивше крилосъ, и отпевши обеднюю, и начаша ся причащатися первое сами, и потомъ бояре и с женами с детми, таже вси от мала и до велика. И начаша ся исповедатися, ово ко игуменемь, друзии же к попомъ и дьякономъ, зане бяше людии множьство в городе. Потом же поидоша со хресты из города, и со свечами, и с каделы, и поидоша же и бояре и боярыне, изрядившеся во брачныя порты и ризы, слугы же боярьские несяху перед ними и дети ихъ. И бысть плачь великь и рыдание: мужи плакахуся сверьстьниць своихъ, матери же плакахуся чадъ своихъ, братъ брата, и не бысть кто помилуя ихъ. Гневу бо Божию сконцавшюся на нихъ. Выгнаным же имъ из города, и посадиша е татарове на болоньи возле Вислы, и седоша два дни на болоньи,[676] тоже почаша избивати я, все мужескь полъ и женьскъ, и не оста отъ нихъ ни одинъ же.[677]

Потом же поидоша ко Лысцю[678] городу. И пришедшемъ же имъ к нему, и обьступиша: городъ же бяше в лесе, на горе, церкви же бяше в немь камена Святое Троице. Городъ же не твердъ бяше, взяше же и того, исекоша же все от мала и до велика. Потом же возворотися Бурандай на западъ во своя веже.

И тако бысть конець Судомирьскому взятью.

Въ лето 6770. Идоша литва на ляхы воеватъ от Миндовга и Остафьи Костянтиновичь[679] с ними, оканьный и безаконый, бе бо забеглъ из Рязаня. Литва же изъгнаша Ездовъ[680] на канунъ и Иваня дни на самая Купалья. Ту же и Сомовита князя убиша, а сына его Кондрата[681] яша, и полона много яша, и тако возвратишася восвояси.