Том 6

— Клянусь святым Яго, будь я дон Христофор, я бьг вычел из жалованья всех этих подлецов по добле и отдал эти денежки верным и смирным матросам вроде нас с то¬ бой, Пепе, которые готовы скорее подохнуть с голоду, чем вернуться ни с чем, так и не повидав Азии! — Правильно, Санчо, я бы тоже так сделал... Но да¬ вай-ка спустимся! Пусть его милость- адмирал видит, что у него среди команды тоже есть друзья! Санчо согласился, и через минуту оба матроса были уже на палубе. Здесь действительно пахло бунтом: ма¬ тросы были еще более озлоблены, чем в день отплытия из Испании. Долгие дни ясной погоды и благоприятных вет¬ ров возродили надежды на скорое окончание путешествия, и вдруг они оказались тщетными! Почти вся команда тре¬ бовала немедленного возвращения, боясь, что это плава¬ ние приведет их к гибели. Жаркие споры и яростные крики слышались со всех сторон. Даже некоторые рулевые и кормчие склонялись к тому, что упорствовать бесполезно, а может быть, и опасно, как думали их подчиненные. Когда Санчо и Пе¬ пе смешались с толпой, матросы уже сговорились идти всем вместе к адмиралу и заявить ему напрямик, что дальше они не поплывут, — пусть поворачивает каравел¬ лы назад! Для объяснений с Колумбом были выбраны двое: кормчий Педро Алонсо Ниньо и старый матрос, по имекГи Хуан Мартин. В эту решительную минуту адмирал и Луис как раз спустились с полуюта, чтобы уйти к себе, и толпа окружила их со всех сторон. Десятки голосов кри¬ чали одновременно: — Сеньор!.. Дон Христофор!.. Ваша милость!.. Сеньор адмирал! Колумб остановился и взглянул на матросов такими суровыми и спокойными глазами, что у Ниньо душа ушла в пятки, а многие сразу умолкли. — Что вам нужно? — резко спросил адмирал. — Гово¬ рите, я слушаю! — Мы боимся за свою жизнь, сеньор, — начал Хуан Мартин, полагая, что с такого маленького человека, как он, много не спросится. — Мы даже не о себе заботимся, а о том, кто прокормит наших жен и детишек! Все уста¬ ли от бесцельного плавания, и многие думают, что если мы тотчас не повернем назад, то погибнем от голода и жажды! 293

— Что за нелепая, вздорная мысль! А знаете ли вы, сколько отсюда до острова Ферро? Ну, говори ты, Ниньо! Я вижу, ты тоже с ними заодно, хотя и колеблешься! — Сеньор, мы все так думаем, — возразил кормчий. —* Плыть дальше по этому пустынному, неведомому океа¬ ну — значит искушать судьбу и стремиться к собственной погибели! Столь обширное водное пространство для того, видно, и окружает населенные земли, чтоб никто не пы¬ тался проникнуть в недозволенные пониманию людей тайны. Разве не говорили нам священники и даже ваш личный друг, настоятель монастыря святой Марии Рабид- ской, что первый наш долг — преклоняться перед непо¬ стижимой мудростью и верить, не пытаясь уразуметь то, что нам недоступно? — Что ж, я могу ответить тебе, честный Ниньо, тво¬ ими собственными словами, — грозно проговорил Ко¬ лумб. — Я тоже приказываю тебе повиноваться тому, чья мудрость для тебя непостижима, и покорно следовать за тем, чьи действия ты не способен уразуметь! Ступай прочь со своими матросами, чтоб больше я этого не слышал! •— Нет,.-сеньор,., мы не уйдем! — закричало сразу не¬ сколько голосов. — Мы не хотим погибать! Мы и так слишком долго плыли сюда и молчали, а теперь, наверно, уже не сможем вернуться! Поворачивайте каравеллы к Исцании! Поворачивайте сейчас, а не то мы никогда не увидим родных краев! — Да что это, бунт? — вскричал Колумб. — Кто смеет так дерзко говорить со своим адмиралом? — Все, все, сеньор! — ответило хором множество го¬ лосов. — Приходится быть дерзким, когда грозит смерть! Будешь молчать — погибнешь! — Санчо, и ты тоже с этими смутьянами? Неужели п в тебе тоска по дому и бабьи страхи сильнее жажды бессмертной славы и всех земных богатств и чудес Катая? — Коли это так, поставьте меня драить палубу и ни¬ когда не допускайте до руля, как труса, недостойного смо¬ треть на Полярную звезду! Ведите, каравеллы хоть прямо во дворец великого хана курсом на его трон, и Санчо не бросит вахты, пока будет руль под рукой! Он родился на корабельной верфи, и ему, естественно, хочется знать, куда может доплыть корабль. А ты, Пепе? Неужели ты настолько забыл свой 294

— Да что это, бунт? — вскричал Колумб.—Кто смеет так дерзко говорить со своим адмиралом?