Эпатажное самоназвание группы поэтов-имажинистов «бандой» будет затем использовано в названии коллективного сборника (Конский сад: Вся банда: [Сб.] / Грузинов, Есенин, Ивнев, Кусиков, Мариенгоф, Ройзман, Шершеневич, Эрдман. М.: Имажинисты, 1922). Оно также будет неоднократно обыгрываться литературными критиками (см., напр.: И. Ж. [Жижин И. И.] Банда оскандалилась // Рабочий край. Иваново-Вознесенск, 1920, 2 июня, № 118 или Александр Беленсон. Банда воображающих // Жизнь искусства. Пг., 1920, 14 мая, № 451). В. Ирецкий в своей рецензии на сборник «Плавильня слов» (Вестник литературы, 1920, № 9, с. 9) писал: «Под черным солнцем меланхолии, в дни невзгод, недоеданий и прозаических забот о завтрашнем дне возникла у нас “банда” счастливых людей. Они так и называют себя “банда”. В их душах, безмятежно пребывающих вне времени и пространства (как и подобает поэтическим душам), пламенеет все же необычная для нашей годины любовь к шутовским бубенцам, и проявляется она в литературном бесчинстве. <...> Особенно это раздражает у Сергея Есенина. Зачем талантливому поэту зазывать к себе почтеннейшую публику при помощи скоморошеских жестов?» Состав «банды» менялся. Позднее ее ряды покинут: И. Соколов (основал группу экспрессионистов), С. Заров (побывав в группе экспрессионистов, оказался затем вне групп), С. Третьяков (стал активным деятелем Лефа), А. Моносзон (вскоре эмигрировал).
Печатается по оригиналу (ГЛМ, изофонд XX века, 56091/7).
Афиша информирует о программе семи культурных мероприятий, проводимых с пятницы 8 по четверг 14 августа при участии артистов различных жанров и поэтов.
Есенин и Мариенгоф выступали с известным артистом Б. С. Борисовым (наст. фам. Гурович, 1873–1939), о котором В. Г. Шершеневич вспоминал: «К участию в вечерах мы привлекали целый ряд актеров. У нас неоднократно выступал Борис Самойлович Борисов. Он читал стихи, пел, аккомпанируя себе на рояле и на гитаре. Чуть ли не у нас в кафе и чуть ли не для нас он выучил песенки Беранже» (Мой век, с. 610).
Печатается по оригиналу (РГАЛИ, ф. 1874, оп. 1, ед. хр. 555, л. 6).
В тексте афиши, хранящейся в фонде С. Обрадовича, рукой последнего в типографском тексте афиши сделаны исправления: «Евсенин» на «Есенин», «Абрадович» на «Обрадович».
Печатается по републикации, выполненной В. Г. Белоусовым по копии с оригинала (Хроника, 1, 165, 275).
Вечер прошел после приезда Есенина и Мариенгофа в Ростов-на-Дону. «Вечер с участием С. Есенина состоялся вскоре в помещении кинотеатра “Колизей” (в доме, где теперь кинотеатр “Буревестник”), — вспоминала Н. О. Александрова. — Сергей Александрович попросил меня прийти пораньше, до начала вечера. Я сидела рядом с ним и по его сжатым губам и напряженному взгляду видела, как серьезно он готовился к выступлению, словно к состязанию, из которого надо обязательно выйти победителем.
— Ведь в зале, — сказал он, — могут оказаться и люди враждебные молодой советской поэзии, всему новому. Таким надо дать бой.
Есенин читал ярко, своеобразно. В его исполнении не было плохих стихов: его сильный гибкий голос отлично передавал и гнев, и радость — все оттенки человеческих чувств. Огромный, переполненный людьми зал словно замер, покоренный обаянием есенинского таланта.
Бурей аплодисментов были встречены “Исповедь хулигана”, “Кобыльи корабли”, космическая концовка “Пантократора”. <...>
Но вот его сменил А. Мариенгоф, прочитавший новую поэму. Г. Колобов не выступал, хотя в афише значился третьим участником вечера» (Восп., 1, 418–419).
Печатается по тексту, воспроизведенному факсимильно в кн.: Грузинов И. С. Есенин разговаривает о литературе и искусстве. М., кн-во Всероссийского союза поэтов, 1926.