Том 7 (Вторая половина XV века, литература эпохи исторических размышлений)

И понеже увеличися власть его и възвысися слава имени его въ страны далечиа, и о сем бо государе слышавше мнози людие в далних землях и въ царствиих, и абне радостно прихожаху, видити его хотяще, многорадостное то и светловидное лице, ркуще в себе: «Благословенъ Господь, устроивый бес печали житие въ славней земли, глаголемей Твери, и въ крепкой державней власти великаго князя Бориса Александровича». И пакы: «О сем рече Иевъ, иже око бе слепым и вож хромымъ».[99] Въ истинну рку: око и вожь. И несть бо такова въ человецехъ, и иже бы видивь лице его, а не възвеселился, великого князя Бориса Александровича. И о сем бо рече Иаковъ целомудрому Иосифу: «Наипаче царскыя славы обьятъ мя лице твое».[100] Азъ же мня: лице великого князя Бориса Александровича, светящеся паче камени сапфира и темпазиа. И кождо нас на него зряще и всякого веселиа исполнитися. И инии же мнозии человеци прихожаху с великимъ тщаниемъ, токмо желая слышати и многосладъкую гласну и мудростную его речь. Но о сем же ми мниться рече пророкъ Даввыдъ: «Сладка есть словеса твоя паче меда устом моимъ».[101] И азъ же мню, тако есть уста великаго князя Бориса Александровича, сладъше меду и сота всем человекомъ. И того бо ради славимо имя его от востока и до запада, и до самого царствующаго града, рку же и до Рима.

И в которая бо бяше времена бывшу стязанию о православной вере христианомъ с римляне,[102] царю же цариградскому Иоанну възвестившу в послании: «И здравьствуй, възлюбленный брате о Христе». И приимъ же царская посланиа великий князь Борис Александрович,[103] и сихъ прочетъ предъ всим народомъ, и многыя радости душею и телом исполнися, из глубины сердца въздыхая, и велми благодаря Бога, и глаголя: «Боже великий, сподоби мя приобещнику быти святому сему и Вселеньскому собору и еще же и по отеческой вире поборнику быти».

И того ради сътворяет праздникъ светел и призываетъ на трапезу своего отца, боголюбиваго и епископа Илию,[104] и все священное славословие, и вси свои поместнии, и князи, и велможии. И такоже многочествовавъ посланныхъ царскыхъ и многы дары давъ имъ, и отпусти ихъ ко своему царю. И скоро своего посла устрояетъ ко Вселеньскому собору, именем Фому,[105] и повели ему прилежно смотрити, и аще ли что от Седмаго собора приимутъ или приложат, «того слышати и не хотим». Сицевое же имущи с Фомою писание, еже къ царю:

«Кало Иоанну царю! Преславнейшему, и светлийшему, и Богом венчанному самодрьжцу Греческиа земли, царю Иоанну — князь великий, Борисъ Александровичь, всея державы Тверьскиа земля. О Христе радоватися намъ со честною державою царьствиа твоего!

Писаниа же твоя, еже ми еси прислал к намъ, и азъ сиа любовно приахъ, и в немъ же добре вимы, что же писано о соединении святыя Божиа Христовы церкви, но яко да будетъ святый Вселеньский соборъ по первому преданию святыих правилъ и по чину святыхъ седми соборъ. Мы же о сем добре радуемься, и колика сила, потолику чтнмься поборати по христианьской вире. И того ради послахомъ, яко свое лице, ко святому Вселеньскому собору и къ честней державе твоей. И прочее все и известитися от наших посланныхъ и о всемъ. Да здравьствуетъ святое ти царствие».

Фома же, посолъ великаго князя Бориса Алексанъдровича, приимъ таковая писаниа и поиде от Твери на Новгородцкую землю, и оттоле на Пьсковьскую землю, а оттоле на Немецкую земълю,[106] и оттоле на Курвскую землю,[107] а оттоле на Жмотьскую земьлю,[108] и оттоле на Прускую землю,[109] а оттоле на Словенъскую землю,[110] и оттоле на Любутскую землю,[111] а оттоле на Морьскую землю,[112] и оттоле на Жуньскую землю,[113] а оттоле на Свейскую земьлю,[114] и оттоле на Флореньзу.

И ту наехалъ есми папу римьскаго Евгениа,[115] и святаго царя цариградскаго Иоанна, и вселеньскаго патриарха Иосифа,[116] и весь святый Вселеньский съборъ. А с патриархом было митрополитовъ 22. И Фома же, посолъ великаго князя Бориса Александровичя, подаде царю писание, и еже име в руце своей. И царь же повели чести е предо всим народомъ, и иже сущим окрестъ его.

И егда же прочтеться писание, еже от великаго князя Бориса Алексанъдровичя ко царю о православной вире известуе укрепление, и вси убо ту удивишася о величествие дара Божиа, и иже тому от Бога даровася. Царь же въздохнувъ из глубины сердца и рече: «И да хвалимъ убо и прославляемъ хвалимаго от ангелъ беспрестани Бога и поклонимься ему, и емуже кланяються херувими и серафими беспрестани, и яко такова князя даровалъ есть Богъ Руской земли и намъ пособника по вире крестьяньстей». И вселеньский же патриархъ Иосифъ рече: «Ветхаи мимо идоша, и новая вамъ възвещаю: вира благодатная от нашея земли Греческыя да и до Рускыя земли простреся, евангельский же источникъ наводънившеся, и лепо и намъ с великымъ княземъ Борисомъ славити святую Троицу. И яко такова князя в Руси николиже слышахомъ». И по сем вси митрополиты начаша ублажати великого князя Бориса, и единъ по единому кождо ихъ.