Том 7 (Вторая половина XV века, литература эпохи исторических размышлений)

И сиа же похвала святыхъ отець о великомъ князе Борисе и слышавъ же Фома, посолъ тферский. И егда онемъ святымъ отцемъ глаголящимъ еденъ по единому, и тогда онъ вся глаголы повеле писати, и принесе на Русь. И мы же почтохомъ такова писаниа и удивихомься,[126] и якоже они ни видеша, ни знаша великого государя, токмо слышаша, и написаша таковая похвалениа. А мы же повсегда трапезе его съпричастници быхомъ и его здравиемъ в велицей тишине пребываемъ, и какъ умолчимъ изрядныя его добродители. Писано бо есть: «И аще ли кто близъ златаря приидетъ и аще бо от злата того прииметь некую лучю; или кто на высокое место взыдет, и аще ли будетъ и велми малъ, но далече видитъ». Тако же и азъ, почетшу онехъ отець похвалениа о великомъ князе Борнсе, и да приведу посреди тоя похвалы и азъ похвалу великому князю Борису Александровичю.

Но весь умъ изступаю, помышляя онехъ высокое похваление. Но приведу к симъ Давыда Господь глаголя: «Обретох мужа по сердцу моему и посажю его на престоле моемъ до века».[127] И азъ же сего самодержавнаго государя, великого князя Бориса Александровичя, новаго Давыда нареку, не токмо бо единъ Господь обрете его по сердцу его и по совету, но и вси богоименитии людие рекоша в себе: «Обретохомъ по сердцу и душамъ нашимъ утешение». И азъ о немъ рку: «Въистинну утешитель словом, и видениемъ, и дааниемъ». Пишетъ бо в Бытии но рече: «Благословенъ Богъ Симовъ».[128] И азъ рку: «Благословенъ Богь великого князя Бориса Александровича, и иже от толикаго и великаго събора таковая похвалениа о немъ изыдоша». И паки но рече: «Распространитъ Господь Афета, и вселиться села Симова».[129] И азъ же о семъ рку: «Распространилъ Богь языцы людийстии на земли, и вселишася в села великого князя Бориса Александровича». И аще бы возьможно, то весь бы миръ былъ Богом въ обетованной той земли. Но елико приходящихъ в села великого князя Бориса Алексайдровича! Въистину по Евангелию глаголеть: «И ничтоже ихъ не вредитъ». И того ради и от князей, и от велможь, и даже и до простыхъ людий желаютъ въ господарстве томъ быти.

Но аще кто иметъ мнети, что же сиа написахъ по дару или по страсти, и той почти онехъ святыхъ отець похвалениа, и какъ почтиша великого князя Бориса. И то и кто онехъ научи? И кто ли сихъ подвиже таковемь образомъ того хвалити? Или кто упремудри ихъ в таковое съгласное, и иже от разлечныхъ местъ святители събрани, и ни единъ ни единому знаемъ, но и вси единогласно благоподобными хвалами величали великого князя Бориса? И азъ же, яко онехъ великаго похвалениа, от многаго нечто мало рку о своем государе великомъ князи Борисе Александровиче.

И что нареку азъ великого князя Бориса Александровичя? Но нареку его Съломоний. Нъсть ли чли, и иже слыша южескаа царици премудрость Соломоню и прииде от конець земли, и слышати хотя премудрость Соломоню?[130] И мне же мнеть, дивние Соломона зде: слышаша велиции рустии князи и велможии премудрость и крепость великаго князя Бориса Александровича, въ Богомъ обетованной той земли царствующа, и приидоша от конець земли не токмо премудрости слышати, но и видети славнаго того государя и питатися от царскыя тоя и сладкоядныя тоя трапезы.

И что же нареку тя, великого кьнязя Бориса Алексанъдровича? И нарку его Тивириа кесара Правосудна. Но Тивирий не повели людемъ своимъ въ красныхъ ризахъ и въ златыхъ блистаниихъ предъ собою ходити.[131] И сий же самодержавный государь, великий князь Борисъ Александровичь, не такъ, но бесчисльно даа людемъ своимъ, и повелевая въ своей полате въ красныхъ блистаниихъ пред собою ходити, а самъ же царскымъ венцемъ увязеся. Воистину, въ древнихъ царехъ несть таковаго слыхати, красна лицемъ, и ризами, и наипаче же и добродительми, и якоже великий князь Борисъ Алексанъдровичь.

И понеже не могу изообрести честнаго его хождениа, и ризнаго его украшениа, и красоты лица его, и старческаго его мудрованиа въ юностнемъ теле, и обычай сладкый, с кротостию смешенъ, и то и же нареку его, самодержавнаго и братолюбиваго, наипаче же и боголюбиваго великого князя Бориса Александровича, и нареку его Премудраго Лва,[132] и иже столпы красны несказанныи созидаа. Великий князъ Борисъ Александровичь той не столпы бо созидая, но великии ограды съоружая, и в нихъ церкви Божии поставляя, и събирая преподобныя мнехи и святолепныя старца, и яко столпи красноведныя, и имиже бы рещи утвержати и просвещати всю поднебесную.

Но мнит ми ся, и Лва премудрие великий князь Борисъ Александровичь. И о чем бо столпы ставя? И никийже успехъ человекомъ, но токмо на видение. А князъ великий Борисъ Александровичь многы церкви постави, и иже просвещаютъ и освещаютъ всякого человека, грядущаго в миръ.[133]