Том 7 (Вторая половина XV века, литература эпохи исторических размышлений)

И Августа его нареку, и при неможе имена человечьская напишася[134] и вероваша. Но зрит ми ся, и сего изященнее. При ономъ бо человечьская имена написашася, сего же самого великого князя Бориса Александровича, имя написася и прославися въ всехъ языцехъ. И о семь же азъ рку споводъ в Давыдово: «Велиций же князь Борис Александровичь, възлюбилъ еси правьду и възненавиделъ еси безаконие. И сего ради помаза тя Богь паче причастникъ твоихъ и прославил тя есть паче всехъ великихъ князей рускыхъ».

Но что нареку сего самодержавнаго и любимийшаго ми государя, великого князя Бориса Александровича? Но Семиона ли его нареку златоструйнаго и любокьнижнаго или Птоломию Книголюбца?[135] Но воистинну се новы Птоломию великий князь Борисъ Александровичь, но повсюду събирая святыя книгы и поучашася ими, еже ко спасению.

Но почто много глаголю! Но Констянтина ли царя его нареку, или Устиана царя, или Феодосея, царя благочестиваго, иже и соборы утвердиша православна ихъ крестианства?[136] Но понеже правоверный царь Констянтинъ первый по Христе приятъ благочестие, а сей доброчестивый великий князь Борисъ Александровичь 1-й по Владимере приатъ такую великославную честь,[137] и похвалу, и доброславие, и инъ же никтоже в Руси; не токмо самъ в вере утверьдися, но и огради все свое державство божественными добродительми.

Или Моисея великого нареку его, иже ветхаго законодавца, еже проведе израиля немокреными стопами сквозе Черьмное море?[138] Великий же кнзь Борисъ Александровичь новый есть Моисей человеколюбивый, но и когожедо насъ преводя от убожества и от скорбнаго житиа въ свое радостное и Богомъ обетованное царство.

Или Иосифа его нареку, и егоже постави Богъ господина надо всемъ Егыптомъ? Но той толико пшеницею препиталъ градъ Егыпет,[139] и елико си новый намъ Иосифъ, великий князь Борисъ Александровичь но препиталъ есть многыя области и веси.

Но и что тя нареку, великий князь Борисе Александрович и христолюбче! Но, воистину, еси другъ правде и мыслу место, а милостыни гнездо. Шестословенъ еси именемъ, а седмотысещенъ еси смысломъ. Хвала еси и слава въ всехъ языцех седмьдесятых, еже на земли.

И искахъ много и в толъкованныхъ и въ царствиихъ, не обретохъ таковаго ни въ царехъ царя, ни въ князехъ князя, но якоже сего великого князя Бориса Александровича.

Но и что же реку, но не довлеет ми вся лета живота моего тоя похвалы писати. Но занеже поучаетъ мя Григорей Богослов[140] глаголя: «Но никоеже добро можетъ величати человека, якоже любиваго доброта». Но еще же Иаковъ, братъ Божий,[141] учит ны: и иже кто слыша честь государя своего веселиться, тъй съвершенъ есть. Но, воистину, подобаетъ намъ веселитися, видевъ его честное княжение, великого князя Бориса Александровича, и много бо показуеться самовластно, покоривым бо от него честь, а непокоривым казнь.

И мнози бо преже нас бывшю но желааху видети таковаго государя и яже мы видимъ, но не видеша, но и слышати не сподобишася.

Но о Христе самодержавный государь, милосердуй о всех по обычаю доброму, и нашеа худости писаниа приими, но якоже оноя вдовици две лепте,[142] на похваление твоея добродители. Но понеже, господине, от делъ твоихъ притчу приведох ти. Но от днесь бо мнози боголюбци, сынове тверскии, въ следъ тебе текутъ, но обретъше тя проводника, и якоже Моисий новыя израиль. Но и отселе ти пою песнь победную, якоже и Мариамъ древле,[143] но и отвсюду себе честь и веселие привлачающи твоимъ здравиемъ. И еще же, господине и присный нашь государю, но надеемься и мы не забытнии познани тобою быти, и жаждуще от тебе милости, и якоже и еленъ воды. Но и Богъ милости, и Отець щедроты, и любы единороднаго его Сына и пресвятого его и животворящаго Духа, и пречистии его Богоматери и да будетъ с великимъ ти господствомъ но вкупе и с любящими тя и с любимыми тобою, но буди покрываемъ и съхраняемъ от вышняго рукы ныне, и присно, и в векы векомъ. Аминь.[144]

Иже по благодати Божии даннаго намъ Исус Христомъ на утверждение земъли, и на крепость, и на устроение человечьскому роду, и якоже боголюбивымъ и богоугоднымъ, хощу вамъ внести Слово. Но и молю вы, да протягнете ми своя слухы и способьствуйте ми истинне. Но понеже бо велику радость дарова Богъ человечьскому роду, и якоже бо неизмеримая глубина точимъ беззавистии источникы воды, и источници пакы пущаютъ неудержимыя, и рекы проливающеся и всю землю напаяютъ. И земля творитъ плоды. Писано бо есть: «Глаголи въ уши слышащимъ».

Но хощу вам поведати повесть дивну о великомъ князе Борисе Александровиче, но и всяко бисера честнейши. Но и сотворите убо себе достойны бисеру приатиа, но послушайте истины. И несть бо се, еже вамъ неведомо, но посреди вас преддержана стоитъ.