Том 8. Под крышкой гроба

Устроившись на высоких сиденьях у стойки бара, мы заказали пиво. Поставив наши стаканы, буфетчик взял деньги и пододвинул мне сдачу. Я внимательно изучал его лицо, не веря, что это тот самый здоровяк с необъятным брюхом, который играючи выкатывал из подвала бочонок с пивом и на чей зычный голос мы сбегались со всей округи, чтобы заработать свои четверть доллара за уборку столов и лужайки после очередного пикника.

— Тод? — обратился я к нему. Старик повернулся ко мне, глядя выжидательно. — Ты что, сел на диету?

Крякнув, он изобразил улыбку своими искусственными зубами.

— Я сел на рака, сынок. Меня уж никто и не помнит толстым. Ты кто же будешь?

Протянув руку, я подождал, пока он ее пожмет.

— Мой дед — Камерон Бэррин.

Он резко отдернул руку.

— Неужто ты…

— Ну да, тот самый ублюдок, Догерон Келли. Помнишь, я тебе помогал, когда удавалось смыться из замка.

Тод расплылся в улыбке и схватил мою руку.

— Поди ж ты! Да я тебя признал, паренек. Помнишь, как вы с полячонком устроили потасовку. — кто будет помогать мне на пикнике? Победителя ждали пять долларов от меня.

— У полячонка кулаки были будь здоров.

— А победил-то ты. — он засмеялся и налил себе пива. — А я ведь еще пять долларов поставил на полячонка.

Зря.

Сам виноват. Не учел, что ты сын своего папашки.

Моя рука с пивом замерла на полпути.

Ты его знал?

— Конечно. И твою мать знал. Еще до всей этой заварухи. Эх и молодчина был этот ирландец! Как раз здесь он и встречался с твоей матушкой. Она любила* петь, а старина Барни ш рал на пианино. Он остановился, вопросительно глядя на меня. — Может, я чего не то болтаю? Мы, старики, все норовим невпопад…

— Что ты, Тод! Я этого не знал и рад услышать. Ну и молодчина моя мать — не боялась при случае оторваться от своей стаи.

— Кажется, оба умерли? — спросил Тод.

— Да.

— Жаль. Все теперь не то, что раньше. А ты чего вернулся?

— Захотелось взглянуть на старые места.

— На что тут смотреть? Разве что на нее, — он с улыбкой кивнул в сторону Шэрон. — Дочка?

Шэрон прыснула пивом и схватила бумажную салфетку, чтобы вытереть подбородок. Приведя себя в порядок, она выдохнула с притворным возмущением:

— Еще этого не хватало!

— Мы даже не женаты, — заметил я.

— Значит, опять шуры-муры крутишь, — предположил Тод.

— Нет. Ты только подтвердил, что мне надо иметь дело с ровесницами.

— Ни в коем случае, — быстро возразила Шэрон. — Мне все здесь так нравится, я как будто сбросила свое нью-йоркское обличье.

— Хорошо, что она не моя дочка, — сказал я.

— Да, тогда дело пахло бы кровосмешением, — сказала Шэрон.

— Я не об этом! — Я ткнул ее локтем в бок, а Тод засмеялся.

— Ребята, у вас еще столько радости впереди! — улыбнулся нам Тод. — А мне даже лучше, что меня уже ничто не колышет. Для меня женщины и мужчины различаются только тем, в какой туалет идут. — Он еще налил всем нам пива, но от денег отказался.

— Ты мне так и не сказал, зачем вернулся. Ясное дело, не просто посмотреть.

— Нужны кое-какие сведения.

— Понятно, — кивнул Тод. — Раньше в этом месте можно было разузнать все что угодно. Теперь совсем не то. Но кое-что до нас доходит.

— О производстве Бэрринов?

. — Разваливается. Народу работает вполовину меньше прежнего. Если они найдут заказы, рабочих хоть из-за границы завози. Молодежи здесь не осталось, все, кто мог, уехали.

— Что слышно о Макмиллане?

— И не говори. Это он переманил всех на свой завод в Абердине и на электронный завод под Мадридом. Он даже купил их недвижимость, чтобы у них были деньги на переезд и устройство на новом месте.

— Наверное, участки, которые выходят к заливу?

— Точно. Кому это важно?

— Макмиллану. Он знает, что делает.

Тод пожал плечами, разведя руки:

— Все только были рады уехать отсюда. Верно, и сейчас не жалеют. Наш городишко совсем захирел.

— А о моих двоюродных братьях что-нибудь слышно?

— Дэннисон и Эл? Два сапога пара. Только и знают, что устраивать вечеринки в загородном доме. Тоже мне высшее общество! У меня там племянница прислуживает, так она мне много чего рассказывает.

— Например?

— Эти две старые девки только платочками обмахиваются да всем кости перемывают. Мужики приходят только потому, что им жены велят. А кончается тем, что все надираются до одурения. Не то что в прежние времена.

— Хочешь сказать, что Эл и Дэнни тоже налегают на выпивку?

— Нет. Они сами стали, как старые девки. Родня с них глаз не спускает, да и сестры шагу сделать не дают, так что им остается только болтать. Они б погуляли, если б могли. Этот Дэнни как-то ущипнул мою племянницу за жо… ой, извините, мэм… а Эл как-то смылся с одной гостьей в город, да машина застряла в какой-то канаве у реки. В эту ночь дежурил Бенни Сакс, он их и вытащил. Старина Эл расцарапал щеку, потом сказал, что это его ветка задела. Дама, правда, оказалась не болтливая. Мы чуток пошутили на этот счет да и забыли.

Тод звучно рассмеялся и задумчиво потер подбородок.

— Я думаю, он ее как следует притиснул. Надо быть слепым, чтобы при полной луне не увидеть эту канаву.

— Никакой сноровки, — заметил я.

— А у тебя есть? — спросила Шэрон.

— Потом увидишь.

— Эх, детвора! — пробормотал Тод.

Я допил пиво и встал.