Том 8 (XIV - первая половина XVI века, переводная литература)

Иже о семь свете, рекше по сласти, иже в житьи, или печалуя по добре ли, или по злобе, похвалне или повинни, окаане, или блаженне преиде житие, — сия бо вся таковая от меры животныя и от вида, иже в житии обретаются. И яко противу суду положившим, нужа убо будет судии страсть и проказу, и недуга, и старость, и възраст, и юность, и богатьство, и нищету испытовати: како кто, в коемждо сих бывъ, — добре или зле отделеное ему житие мимотечет, и аще многых бысть приятенъ добрых или злых, и в долзем времени, или ниже началу кождо сих отинудь прикоснуся, в несвершене съмысле еже жити престав. Егда же к первому устроению человека воскресениемь Богъ възведет естьство, празных убо будет еже таковая глаголати и еже ради таковых спротивления мнети силе Божии и къ разуму забавлятися. Разум же ему въ скончавшагося уже в которыхждо человекох всего естьства нашего исполнения: овемъ убо абье в житьи семь от злобы очищеном, овемъ же по сих огню вечному осуженом, овем же равно и добраго и злаго искусъ в ныньшнем житьи не познавшемъ... в себе добрых, яже рече Писание, «ниже оку видети, ни слуху яти, ниже помыслу достиже быти».[333] Благое бо, еже выше ока, и слуха, и помысла, то убо будеть се, еже всего превыше сущее. А еже по добродетели или злобе житью различье в нынешнее время по сему покажется добрее, внегда скорее или коснейше прияти уповаемаго блаженьства. По мере бо бывшаа комуждо злобы изравнится всяко и врачения протяжение. Врачевание же убо будет души — еже от злобы очищение. Сие кроме болезнина устроение исправитися невъзможно есть, якоже в предваршем истязано бысть.

Вяще же убо разумеет спротивление лихо и неистовствоное, въ глубину приникъ апостольскыя премудрости, коринфеном бо о семь обьявляя таинство, — таяже равно вещающимъ и онемъ к нему, яже и ныне от еже на веление въстающих къ възбранению верованнымъ приносятся, — своимъ саномъ благоучения тех въздражая дерзость, сице глаголеть: «Речеши же ми убо, како встают мертви? Коим же теломъ приходят? Безумне, — рече, — ты еже сееши не оживет, аще не умреть. И еже сееши — не тело сущее сееши, но и голо зерно, аще ли случится, пшеницы или етеру прочих. Богъ же даеть ему тело, якоже всхоте, и коемуждо семени свое тело».[334] Сде убо възущати мне мнится неразумеющих своего естества меры и противу своей крепости божественую въизъстязающих силу и мнящих толико быти възможно Богу, елико вмещает человечьское постиженье. А еже выше нас сущее и Божию проходити силу. В᾿просивый бо апостола, како въстают мертви, яко невозможно суще расыпаное телесьныхъ съставъ въедино стекутся паки приити, отрицает. И пакы сему немогущю, иному же телу на сочтание съставом неостанущю, сие рече по лютых от спирающихся сочьтавъ некымъ последованиемь, яже глагола: аще тело есть сочтание съставом, сим же нев'зможно есть второе собратися, которое приимут тело, встающе? И сие убо мнящися тем некоею хитростною премудростью сплетено безумие именова не сматряющим в прочей твари преимущее божественыя силы, оставив высочайшая Божиих чюдес, имиже в недоуменье бе привести слышащаго, яково, что есть небесно тело и откуду, что же ли солнечное сияние и лунное, или же въ звездахъ являемо, ефирь, вздухъ, вода, земля. Но от обычных намъ и обещьнейшихся обличает съпротивляющихся не смотриливое. Ни земледелание ли тя научаеть, рече, якоже суетенъ еси иже противу своей мере божественыя силы сматряя преимущее. Откуду семенемъ прерастающая телеса? Что же обладает отраслию? Не смерть ли? Аще смерть есть съставлешагося разрешения, семя бо не приидет в прозябенье, не раздрешився в бразде и быв редко и многоразботевше, яко примеситися предлежащей влазе мастию, и тако в корень и отрасль, и не в сих пребыти, но преложитися в стебль и сущими посреде коленци яко некыми соузы, препоясанъ въ еже мощи носити правем образомъ класъ, плодом отягчаем. Кде убо сия на пшеници беша преже еже в бразде ея раздрушения? Но убо отинуд се есть. Аще бы не бы первее оно было, не бы клас былъ. Якоже убо еже о класе тело от семене прозябает, Божественей силе от самого оного се любохитрьствующи и ниже всеми то же есть семени, ниже всячскы другое, сице, рече, таиньство воскресения уже тебе от еже в семенех чюдотворимых предсказуется, — яко силе божествне в преимущи области, не точию оно раздрушившееся пакы отдающи, но тебе и другая велика же и добра прилагающи, имиже ти к великолепному естьству устраяеться. «Сеет бо ся, — рече, — во тлю, и встает в нетление; сеется в бещестии, и встает в славе; сеется в немощи, и встает в силе; сеется тело душевно, встает тело духовно».[335]