Том 9 (Конец XIV - первая половина XVI века, подъем общественного значения литературы)

Аще кто хощет при помощи Божии ведати, котораго царя мудрости его прирожденныя воинская оминет и приидет на него великая кротость, то и есть уловление врагов его: не будет царь мыслити о воинстве, ни о управе во царстве своем, и будет веселитися с теми, которыя ему сердце разжигают вражбами и многими прелестными путми. А на воинники свои великие кручины напустит и на все царство свое неутолимыя беды великия от велможъ своих. Да ничтоже ему не будет мило, никоторая мудрость воинская, ни жития царства того. Или которыя мудрости воинския будут доходити до него или от его прирожденной мудрости царской, и учнет ставити их ни за что.

И так рече Петръ, волоский воевода: «Да естьли хотети царской мудрости отведати о воинстве и о уставе жития царьского, ино прочести взятие греческое до конца, и не пощадити себя ни в чем, да тамо найдет всю помощь Божию. Богь помогает не ленивым, но кто труды приимает и Бога на помощь призывает, да кто правду любит и праведный суд судит. Правда — Богу сердечная радость, а царю великая мудрость».

Приметил ли еси, государь, Петра, волосково воеводу? Был тебе, государю, великий доброхот и царьству твоему. А яз, государь, слышав потому те речи ево и, переписав, вывес тебе, государю, служачи тебе, государю. И как полюбится тебе, государю, службишко мое, холопа твоето?

И тако говорит Петръ, волоский воевода: «Ленилися греки за християнскую веру крепко стояти против неверных, и оне ныне неволею бусурманскую веру берегут от находа. Царь турский у греков и у сербовъ дети отнимает седми летъ на воинскую науку, и во свою веру приводит ихъ, и они же з детми своими разстоваючися великим плачем плачутся, да никтоже себе не пособит».

Государю благоверному царю и великому князю Ивану Васильевичу всеа Русии бьет челом холоп твой государевъ,[767] выежжей из Литвы Ивашко, Семенов сынъ, Пересветов. И вывез есми, государь, тебе речи, государю, изо многих королествъ и от Петра, волоского воеводы, и дела твоя царьския.[768] И те, государь, речи и дела легли в казне твоей государеве, а меня, холопа своего, за те речи и дела велелъ горазда пожаловати. А те, государь, речи и дела и до сехъ местъ пред тобою государемъ не бывали. Ино, государь, противен пред тобою, государемъ, а дела твои, государь, у меня службы моей.

А в техъ, государь, королевствахъ твоему царскому прирожению и небесному знамению велми дивилися, и восхвалили и славили мудрыя люди, философи греческия и дохтуры латынския, и рькли про те речи: «Годится такову царю воинску от Бога мудрому прироженному таковыя речи златом росписати про себя на многие лета держати, и после себя иному царю оставити таковыя дела и славу свою царьскую». А яз, государь, те речи и дела достал в королевствах в мудрыхъ людех. Как тебе, государю, полюбится службишко мое, холопа твоего?

А яз, государь, выехал с теми речми из Литвы, — уже тому 11 летъ минула, — служачи тебе, государю благоверному, царю великому верному, поминая своих пращур и прадед, как служили верно государем рускимъ великим князем, твоим пращуром: Пересвет и Ослябя в чернцехъ и в скимехъ со благословением Сергия-чюдотворца на Донском побоище[769] при великом князе Дмитрее Ивановиче за веру християнскую и за святыя церкви, и за честь цареву пострадали, главы своя положили. А яз, холопъ твой, на то же выехал на твое царьское имя, во всем тебе, государю, верно служити, сколко Богъ поможетъ.

Пишут о тебе, государе, мудрые философи греческия и дохтуры латынския, о благоверном великом царе, что будет о тебе, государе, слава велия во веки, яко о цесаре Августе и о царе Александре Макидонстем, и тако же и о тебе, государе, те мудрые философи пишут и о твоем государеве воинстве, и о мудрости твоей. Да и то начитают в мудрых книгах своих, яко введешь правду великую во царьство свое и утешишь Бога сердечною радостию. И тако начитаютъ мудрые философи, что не будет таковые правды под всею подсолничною: яко в твоем царьстве государеве от твоей мудрости великой грозы царьской лукавые судьи яко от сна возбудятся, да и посрамятся от делъ своихъ лукавых, да будут сами о себе дивитися, что собирали безчисленно. Ино тако пишут о тебе благоверном царе: ты, государь грозный и мудрый, грешныхъ на покаяние приведешь и правду во царьство свое введешь, Богу сердечную радость воздашь.

Ко Августу кесарю во убогом образе прииде нищий. Пришед воинникъ и принес великия мудрости, и он его про то пожаловал, держал его блиско себя и род его. А ко царю Александру Макидонскому пришед воинник[770] во убогомъ же образе с великою мудростию воинъскою. От богатых мудрость воинская не почитается николиже. Хотя и богатырь обогатеетъ, и обленивеетъ. Богатый любитъ упокой, а воинника всегда чредити яко сокола, сердце ему веселити, ни в чемъ кручины на него не напускати.