Том 9 (Конец XIV - первая половина XVI века, подъем общественного значения литературы)

И паки художникъ всезиждитель премудрый и другимъ внимаше деломъ. И понеже убо проливашеся по земли всей елико от небесных вод остала бе вода и все лице ея покрываше езерьствие, все пролитие воедино совокупи внезапу, якоже некто млека бела влагу сладкопролитну, яко да усырить и сырный кругъ сотворитъ. Отделившу же ся убо первие належащему, явися лице земленое, и красота восия каменю, и горамъ, и брегомъ глубокодолнимъ. От сего убо состав водный и моря нарече; сушное же естество, елико каменемъ составлено и елико толстобраздно, земли хитрецъ нарече Богъ вседетель. Премногую же свою силу являя, не восиявши еще зари исполина солнца, многоразличному повеле былию прозябнути, ово убо на сладость токмо красоту очима, ово же и живопытно и сущимъ на земли потребно. Тогда первие красотами земля украсися, паче отроковица младе внове уневещаемее, златоносящую и сияющую пестротами бисерными. Сияще яко благоуханный шипокъ. Якоже шар[142] многоразличный всюду смияшеся, белозрачная и всебагрена, червлена же инюду. Ово убо багрено паче шипокъ зрима бяху, ово же беляхуся сладце сияху. Бяше кринъ снегообразне, бяху агалиды. Иакинфъ восхождаше, бяше наркису доброта и все первоносие пролетных даров. Возращаху класы отягчени пшеницею. Бяше просо мудролиствино стеблиемъ колиблемъ. Добра вся и росна и доброты лучами богатящися и землю облагоухающи ростворенными благоуханми. Распростерта бе трава мякка, зеленящися и говедо кормящии, коня питающия и воловы росная пажить. Таковую красоту преиспещрена земля ношаше, таковою одеждою доброцветущее и добротканною одияна. Бяху и множество садовиямъ, прозебаху и древеса добролиственная и доброцветуща и овощноносная веия. Бяху и яблони доброрастныя, и светлоплоднии стебле, маслены тукоточныя, и услажающия смокви, тополие толтостебленое, елие, дубие, брестие. Приложися никий тополеву ветръ листвие и сладокъ шепет творяше листвиемъ. Тако бе и чрешна добрая, и финикъ медовный, гроздная мати виноград, и состави лознии, гроздъ, месть точащии, растиша на лозахъ. Все совершенаплодна и пресовершена вся; ничтоже бо неодарованно и несовершено приведено бысть. В сих же убо заиде и светъ дне третяго.

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ

Восияваше же лице четвертаго дне, и паки деломъ начатокъ, и повеление зиждителево небу добровенчану звездами быти. Тогда звездное небо добротою просветися, яко одежда, бисериемъ обнизана, и златотканная риза, и яко тканица, украшенная сияющимъ камениемъ. Тогда первие восия зеница дневная, великий исполин Солнце, иже живопитателный светилникъ, источникъ свету неиздаемый, дом огня бездровнаго. Тогда первие начат светити нощъ лунный белосветлый и светоносный кругъ, скорообходный, и всесветлый, и многоразличный, и совершенный. Тогда первие небо звезды великие доброокруглы виде предъспевающе другъ друга и украшающе его, яко цветия юдолия.

ИМЕНА ЗВЕЗДЪ ВЕЛИКИХЪ

Крон бяше мудръ и оловен образомъ; блещашеся Завсе, яко сребро; Ар же пламенем зряшеся. Сияше Солнце, яко доброкоренно злато. Светяше же ся, яко касытер, кругъ Афродитин; яко медь чермнозрачная, Ермие сияше;[143] светло, яко иел, сиааше Луна. Сице одежда небесная преиспещрена зрима бе. Крон мудряшеся, яко акинфов зракъ; яко кринъ белияшеся Завсе. Ар же яко огнь, яко щипокъ червленый Солнце сияше; яко белоцветная агалидо сияшеся Денница.[144] Яко свет чермнозрачнь, Ермие блещашеся. Наркис добролиственный являшеся Луна. Таковая некая цветная пестрота небо украшаше, таковая некая належаше небесному лицу многоразлична и радостна и доброзрачная красота. И вертоград новосажден небо творяше, емуже вертоградарь Богъ, яко садовия же и отрасли, и яко цветия многоразличная звездные светлости. Тогда первие Солнцу восиявшу и просветившуся, явльши же ся красоте небесней и доброте дневной, послужиша повелению сотворшаго и преклонив свершеный день четвертый. Сице убо свершися яже о звездахъ и учинено бысть Солнце, звезда день здержащия, лунное же бревно просвещаше нощь.

ДЕНЬ ПЯТЫЙ