Томъ четвертый. Скитанія

Устройствомъ его завѣдываетъ управляющій рыбными промыслами, г. Ѳедосѣевъ, торговавшій нѣкогда на Волгѣ хлѣбомъ, кстати сказать, не знающій ни одного иностраннаго языка. Между тѣмъ, столпотвореніе языковъ на заводѣ не уступаетъ вавилонскому.

— Прямо дванадесять языкъ! — разсказывалъ мнѣ г. Ѳедосѣевъ. — Я вотъ русскій, старшій инженеръ по набиванію консервовъ — американецъ, товарищъ его тоже, поваръ у нихъ негръ. Механики есть шведы, есть норвежцы, одинъ нѣмецъ, одинъ чухонецъ; рабочіе-китайцы изъ Шанхая, китайцы изъ С.-Франциско, японцы, алеуты, корейцы… Переводчиковъ нѣтъ, никто другъ друга не понимаетъ. Ссорятся, жалуются, а я ихъ тоже не понимаю… Другой разъ возишься, возишься съ ними, да поневолѣ и скажешь: «Ну васъ ко всѣмъ чертямъ! Глаза бы мои не глядѣли на васъ!.. Уйду я отъ васъ, отъ треклятыхъ, куда глаза глядятъ!» А потомъ подумаешь, и опять жалко станетъ.

Излишне объяснять, что до пріѣзда на Камчатку г. Ѳедосѣевъ не имѣлъ никакого понятія ни о дѣланіи консервовъ, ни о рыболовствѣ вообще.

— Ѣздилъ я и въ Норвегію! — говорилъ онъ мнѣ. — Промыслы посмотрѣть… Но безъ языка худо, да и не показываютъ подлецы!..

Тѣмъ не менѣе, консервный заводъ отстроенъ и даже пущенъ въ дѣйствіе. Машины привезены изъ Норвегіи и Америки. А строили и собирали ихъ китайскіе и японскіе плотники, котельщики и кузнецы, ибо употреблять иностранныхъ рабочихъ запрещено только въ рыболовствѣ. Паровая машина имѣетъ 65 силъ, и производительность завода достигаетъ 800 ящиковъ, т. е. 3,200 дюжинъ коробокъ въ сутки. Такъ какъ изъ одной рыбы средней величины выходитъ 3–4 коробки, то, слѣдовательно, заводъ можетъ обработать до десяти тысячъ рыбъ въ день.

Различныя лососинныя породы, ежегодно во множествѣ приходящія для метанія икры къ устьямъ рѣки, движутся густыми стадами и сравнительно короткое время. Поэтому консервный заводъ можетъ расчитывать на работу только въ теченіе короткаго сезоннаго времени, два или три мѣсяца.

Необходимый минимумъ обработанной рыбы, для того, чтобы заводъ давалъ прибыль, составляетъ четыреста тысячъ рыбъ — на 40–45 дней работы. Не знаю, однако, хватитъ ли въ Авачинской губѣ рыбы для завода; по Охотскому морю и у устьевъ рѣки Камчатки рыбы дѣйствительно много, но собственно Авачинская губа не очень рыбная. Вдобавокъ въ этомъ году промыслы были начаты слишкомъ поздно, и рыбы хватило только на двѣ тысячи ящиковъ. При мнѣ работа уже почти замирала. Поймаютъ сколько-нибудь рыбы и пустятъ машины въ ходъ на часъ или на два. Не поймаютъ, заводъ стоитъ. За отсутствіемъ японскихъ рыболововъ, общество стало скупать рыбу у петропавловскихъ мѣщанъ по неслыханной здѣсь цѣнѣ — восемь рублей за сотню, между тѣмъ какъ еще въ прошломъ году цѣна сотни не превышала трехъ съ полтиной. Пробовали нанимать на промыслы мѣщанъ. Человѣкъ двадцать въ двѣ недѣли заработали по девяносто рублей, пока ходъ рыбы не кончился. Но вообще жители Камчатки слишкомъ лѣнивы, чтобы послужить объектомъ для капиталистической обработки, и никто изъ нихъ не годится для настоящей работы, «отъ звонка до звонка».

— Придется привести рыболововъ изъ Россіи! — вздыхалъ Ѳедосѣевъ. — Только гдѣ ихъ взять, вотъ что горе!.. Съ Чернаго моря намъ не годятся, съ Мурмана тоже, рыба не та. Балтійскіе чухонцы подходятъ, а только кто ихъ знаетъ. Привези ихъ сюда, — домовъ пока нѣтъ, палатки; пожалуй, и изъ провизіи того-другого не хватитъ, съ ними бѣды не оберешься!

— Да вѣдь они смирные! — усомнился я.

— Ну, нѣтъ, знаете! — возразилъ Ѳедосѣевъ. — Съ финляндской стороны которые, тѣ упрямы!.. Съ остзейской стороны эти, точно, посмирнѣе. А только чухонцы — хитрый народъ, проживетъ годъ или два, узнаетъ, что заработки на этой сторонѣ легкіе, только его и видѣли.

— А контрактъ? — возразилъ я.

— Контрактъ о двухъ концахъ! — загадочно сказалъ Ѳедосьевъ. — Они по контракту, пожалуй, того запросятъ, чего мы имъ и дать не можемъ!..

— Кого же вамъ нужно? — спросилъ я. — Японцевъ попрежнему.

— Нѣтъ! — живо возразилъ, къ моему изумленію, Ѳедосѣевъ. — Японцы тоже испортились. Теперь вѣдь плата не попрежнему идетъ; 20–30 рублей на мѣсяцъ, а чуть что не по нихъ, сейчасъ стачка: «Не хотимъ работать, везите насъ въ Японію!» А правительство японское, жалуйся, не жалуйся, вниманія не обращаетъ.

— Кого же вамъ нужно? — съ недоумѣніемъ повторилъ я вопросъ. Ѳедосѣевъ задумчиво покачалъ головой.

— Я и самъ не знаю кого. Вотъ кабы китайцевъ приспособить! — сказалъ онъ наконецъ. — Они хорошій народъ, послушный и къ работѣ понятливый!.. Только чортъ ихъ знаетъ, — прибавилъ онъ съ внезапной досадой, — на водяной работѣ ни одинъ китаецъ ничего не стоитъ!.. Мерзнутъ они что ли!..

Выходило, что для надлежащей обработки г. Ѳедосѣева Богъ еще не создалъ подходящаго племени на Востокѣ, да и чуть ли не на всемъ земномъ шарѣ.