Томъ девятый. Передвинутыя души, — Кругомъ Петербурга

Я пролежалъ въ больницѣ безъ движенія мѣсяцъ. Шесть недѣль не могъ руки поднять, кормили меня и поили съ ложки. Въ обществѣ денегъ собрали, послали меня въ Одессу къ профессору Сапѣжко. Понемногу выходился.

Когда вернулся изъ Одессы, мѣсто мое занято. Къ намѣстнику пошелъ, можетъ, пособіе дадутъ. Директоръ канцеляріи говоритъ: „Какое вамъ пособіе? Благодареніе Богу за то, что сами цѣлы“.

Вотъ какъ я цѣлъ, — прибавилъ онъ съ той же усмѣшкой. — Полтѣла живое, полтѣла мертвое…

Такъ меня отпустили. Съ тѣхъ поръ я живу. Много терплю, а живу. Жена кормитъ. Люди собираютъ деньги. Живу, не умираю»…

Онъ замолчалъ.

— Объ одномъ я жалѣю, — прибавилъ онъ, подумавъ. — Даромъ пропалъ. Съѣли меня по ошибкѣ. Зачѣмъ по ошибкѣ?.. Иногда сердце приходитъ. Думаю: «Такъ тебѣ и надо. Старый глупецъ. Въ такое время не стой посерединѣ…» Когда началъ ходить, была у меня мысль: найду этотъ комитетъ. Скажу: господа комитетъ, я за васъ пострадалъ, примите меня къ себѣ. Потомъ стыдно стало. Какой же я размистъ (дружинникъ), воронъ пугать и то не гожусь, калѣка несчастная… Даромъ пропалъ…

6. Въ Армянскихъ горахъ

За пять часовъ ѣзды отъ Тифлиса по Карсской желѣзной дорогѣ въ узкомъ ущельѣ рѣки Дебеды лежитъ Алавердскій заводъ. На этомъ мѣстѣ еще армянскіе цари добывали мѣдь десять вѣковъ тому назадъ. Теперь здѣсь работаетъ французская компанія.

Каждый день заводъ переводитъ 400 пудовъ руды, 500 пудовъ кокса. И вверху надъ заводомъ лежитъ большое село Санаинъ.

Наконецъ, тутъ же, у завода, черезъ рѣку Дебеду переброшенъ каменный мостъ девятаго вѣка.

До сихъ поръ этотъ мостъ лучше всѣхъ другихъ, и нагруженныя арбы пріѣзжаютъ сюда верстъ за двадцать по каждому берегу. На мосту стоитъ плита съ надписью: «Царица Нани построила въ память своего мужа». Русскіе инженеры, однако, разошлись съ царицей Нани и построили станцію верстъ за десять дальше. Произошла одна изъ обычныхъ строительныхъ исторій. Французу, директору завода, предложили уплатить 20,000 рублей. Онъ отказался. Спорили семь мѣсяцевъ. Послѣ того мѣсто у завода оказалось неудобнымъ для станціи.

Черезъ два года заводъ построилъ себѣ полустанокъ на собственный счетъ, и это обошлось ему гораздо дороже. Такъ наказывается строптивость.

Подобныя исторіи не переводятся на Руси. Новая Эриванская дорога обошла городъ Эривань и прошла по болоту. Къ Эривани выстроили вѣтку, а на дорогѣ каждый годъ размываются дамбы, и все идетъ къ лучшему въ лучшемъ изъ министерствъ путей сообщенія…

Ущелье рѣки Дебеды лежитъ въ самомъ сердцѣ Малаго Кавказа. Она прыгаетъ съ камня на камень, лѣнится, разливается струями и сбѣгаетъ каскадами внизъ къ матери своей Курѣ. Горы Малаго Кавказа ниже цѣпей главнаго хребта. Ихъ очертанія мягче. Онѣ образуютъ террасы, покрытыя камнями и густымъ буковымъ лѣсомъ. Ихъ широкія вершины покрыты альпійскими лугами, наполовину изъ цвѣтовъ, по поясъ человѣку. Когда мы топтали эти луга, утопая въ некошенной травѣ, одинъ изъ моихъ спутниковъ обернулся и сказалъ: «Это первые наши ковры. Отсюда учились ткачи», ибо чѣмъ выше въ горы, тѣмъ ярче цвѣты и тѣмъ гуще затканы луга золотомъ, лазурью и багрянцемъ.

Мы поднялись изъ завода по узкой тропинкѣ пѣшкомъ въ село Санаинъ. Сзади молодой парень изъ рѣчного поселка несъ на спинѣ наши вещи. Тропинка была такая крутая, что камни вырывались изъ-подъ ногъ, и мы хватались руками за кусты, чтобы не съѣхать обратно внизъ. Насъ было цѣлое общество. Іованнесъ Аріарани, архитекторъ изъ Баку, и другой Іованнесъ, Туріанцъ, одинъ изъ самыхъ популярныхъ армянскихъ поэтовъ. Мы звали ихъ Іованнесъ Малый и Іованнесъ Большой. Четвертымъ, кромѣ меня, былъ Рубенъ Шавердовъ, лорійскій уроженецъ, родомъ изъ села Ихатъ, гдѣ всѣ крестьяне — дворянскаго рода; половина — Заваровы, другая половина — Шавердовы.

Каждый изъ моихъ спутниковъ представляетъ особый типъ армянской интеллигенціи.

Аріарани — пламенный націоналистъ, человѣкъ мрачный и рѣшительный. У него есть вторая фамилія, Иитхатанцъ, татарскаго корня; въ переводѣ она означаетъ: «Изъ рода храбрыхъ». Онъ учился въ Петербургѣ, прекрасно говоритъ по-русски, хотя нѣтъ-нѣтъ да и скажетъ: «У меня щеколды болятъ» (вмѣсто щиколодки).

Онъ хорошо знаетъ и цѣнитъ русскую литературу. Впрочемъ, кавказскіе націоналисты питаются все же русскими поэтами. Они понимаютъ и цѣнятъ Лермонтова тоньше и лучше насъ. Они перевели его на всѣ свои нарѣчія по два и по три раза и цитируютъ его на каждомъ шагу.

Я познакомился съ Аріарани въ Баку. Онъ сказалъ мнѣ: «Я поѣду съ вами. Кстати, въ это лѣто я еще не имѣлъ отпуска. Я долженъ вамъ показать армянскую сельскую жизнь. У васъ въ Россіи почему-то воображаютъ, что армяне живутъ въ городахъ и состоятъ изъ торговцевъ. На дѣлѣ восемьдесятъ процентовъ армянскаго народа живутъ въ селахъ, пашутъ землю или разводятъ скотъ».