Том Сойер за границей

одновременно. Попробуй, придави ее пальцем - сам увидишь. Ну вот, это

простая третьесортная блоха. А теперь возьми первоклассную итальянскую

блоху, которая всю свою жизнь была любимицей дворянства и никогда не знала

ни нужды, ни холода, ни голода. Такая блоха может прыгнуть на расстояние в

триста раз больше своей длины, и так она может прыгать целый день - по

пять прыжков в секунду, - итого в тысячу пятьсот раз больше своей длины.

Представь себе, что человек мог бы пройти в секунду расстояние в тысячу

пятьсот раз больше своей длины, скажем, полторы мили. Это будет девяносто

миль в минуту, то есть намного больше пяти тысяч миль в час. Ну, куда

твоему человеку, птице, поезду, шару? Да они гроша ломаного не стоят рядом

с блохой. Блоха - это просто маленькая комета.

  Я здорово удивился, и Джим тоже. Он сказал:

  - А это все точно, масса Том? Тут никакого обмана нету?

  - Разумеется, точно. Совершенно точно.

  - Ну, раз так, значит блоху уважать надо. Я их раньше никогда не уважал,

ну, а теперь, видать, придется, они заслужили. Это уж точно, что заслужили.

  - Еще бы! Конечно, заслужили. Если принять во внимание рост блохи, то у

них побольше ума-разума, чем у любой другой твари на земле. Блох чему

хочешь научить можно, и учатся они всему очень быстро. Например, блох

запрягают в маленькие тележки и учат возить их туда-сюда и во все стороны

- куда приказано; и еще маршировать - совсем как солдаты, по команде. Их

учат выполнять всякую тяжелую и грязную работу. Допустим, тебе удалось

вывести блоху ростом с человека, да притом такую, чтобы ее ум и

способности увеличивались в той же пропорции, что и рост. Как ты думаешь,

что тогда станется со всем родом человеческим? Ведь эта блоха будет

президентом Соединенных Штатов, и тебе ее ни за что не удержать - все

равно что молнию.

  - Боже ты мой, масса Том! А я и не знал, что она за тварь такая! Нет, сэр,

у меня этого и в мыслях никогда не было, уж это я точно говорю.

  - Блоха - она любому человеку или зверю сто очков вперед даст, особенно

если посмотреть на ее рост. Она куда занятнее любого из них. Люди вечно

болтают о силе муравья, слона и паровоза. Да они все гроша ломаного не

стоят по сравнению с блохой! Блоха может поднять груз в двести или триста

раз больше своего собственного веса, а они что? Даже ничего похожего. И

потом, у блохи есть свои взгляды, и она ни за что от них не отступится.

Блоху не проведешь - она своим инстинктом, или умом, или что там у нее в

голове, обо всем правильно судит и никогда не ошибается. Некоторые думают,

что для блохи все люди одинаковы. Ничего подобного. Есть люди, к которым

блоха и близко не подойдет, хотя бы она с голоду помирала. Вот я,

например. На мне ни разу в жизни ни одной блохи не было.

  - Масса Том!

  - Ты не думай, я не шучу.

  - Да, сэр, я еще в жизни такого не слыхивал.

  Джим никак не мог этому поверить, да и я тоже, и потому пришлось нам

спуститься вниз на песок, запастись блохами и поглядеть, что из этого

получится. Том оказался прав. Блохи тысячами кинулись на меня и на Джима,

а на Тома ни одна не полезла. Понять это было невозможно, но это был факт,

от которого никуда не денешься. Том сказал, что так оно всегда и бывает, и

будь их тут хоть целый миллион - все равно ни одна блоха ни за что на него

не полезет и беспокоить его не станет.

  Мы поднялись наверх, к холоду, чтобы выморозить блох, и оставались там

некоторое время, а после снова спустились в приятную погоду и стали лениво

продвигаться вперед со скоростью не больше двадцати - двадцати пяти миль в

час. Понимаете, чем дольше мы находились в этой тихой и мирной пустыне,

тем меньше нам хотелось шуметь и суетиться. Мы чувствовали себя

счастливыми и довольными, пустыня нравилась нам все больше и больше, и в

конце концов мы ее даже полюбили. И вот, как я уже сказал, мы снизили

скорость и неплохо проводили время - глазели в подзорную трубу, читали,

развалившись на ящиках, или дремали.

  Словно это и не мы, а кто-то другой так стремился найти землю и

высадиться, и все же это были мы. Но теперь с этим было покончено - раз и

навсегда. Теперь мы уже привыкли к шару и ничего не боялись, и нам больше

никуда не хотелось. Шар для нас стал родным домом. Мне даже казалось, что

я тут родился и вырос, и Том с Джимом то же самое говорили. Ведь вокруг

меня всегда были противные люди, которые вечно ко мне придирались, пилили

и бранили меня, и все-то я делал не так, и они вечно шипели, надоедали,

придирались и житья мне не давали, заставляя меня делать то одно, то

другое, и всегда то, чего я делать не хотел, а после давали мне нагоняй за

то, что я увиливал и делал что-нибудь другое, и все время отравляли жизнь.

А здесь наверху, в небе, так тихо, и солнышко так славно светит; ешь

сколько влезет, спи сколько хочешь, и множество интересных вещей кругом, и

никто не пристает, не пилит, и нет приличных людей, и все время один

сплошной праздник. Ох, черт возьми, не очень-то я торопился отсюда обратно

к цивилизации! Ведь в цивилизации что хуже всего? Если кто-то получил

письмо и в нем какая-нибудь неприятность, то он непременно придет и