Том восьмой. На родинѣ

Онъ почувствовалъ, какъ будто живая пуповина проходитъ сквозь его тѣло и соединяетъ его со всѣми прошедшими и будущими поколѣніями, и ощутилъ, какъ въ его готовомъ замереть сердцѣ переливается свѣжая и густая струя всечеловѣческой энергіи и силы.

Николай Петровичъ закрылъ глаза и откинулся на подушки. Онъ рѣшилъ всѣ вопросы своей жизни, и теперь ему больше не о чемъ было думать. Мысли его стали сливаться и смутно переплетать другъ друга. Онъ какъ будто скользилъ впередъ на длинной черной лодкѣ, незамѣтно уходившей въ густой туманъ. Потомъ все смѣшалось, и Николай Петровичъ заснулъ прерывистымъ, немного лихорадочнымъ сномъ, своимъ послѣднимъ сномъ на землѣ.

* * *

Твердая почва исчезла изъ-подъ ногъ Николая Петровича. Его окружала безбрежная ширина, насыщенная тонкимъ тепломъ и мягкимъ полусвѣтомъ. Звѣзды слабо мерцали надъ его головой. Внизу разстилалась широкая земля, и онъ ощущалъ себя летящимъ въ пространствѣ между звѣзднымъ небомъ и смутно освѣщенною равниной. Тѣло его не имѣло крыльевъ, и онъ не могъ опредѣлить, что поддерживаетъ его въ пространствѣ. Вмѣсто одежды, оно было облечено полупрозрачной дымкой, и, быть можетъ, въ этой туманной оболочкѣ заключалась странная двигательная сила, которая несла его впередъ.

Николай Петровичъ былъ не одинъ. Рядомъ съ нимъ, плечо въ плечо, летѣлъ призракъ, или ангелъ, одѣтый такою же тонкой дымкой и соразмѣрявшій съ нимъ быстроту своего движенія. Лицо призрака было обращено къ Николаю Петровичу, и при первомъ взглядѣ ему показалось, что онъ уже видѣлъ эти женственно-прекрасныя черты. Потомъ онъ почувствовалъ, что это лицо было вмѣстѣ съ нимъ всю жизнь и сопровождало его сквозь лабиринтъ безчисленныхъ, уже пережитыхъ существованій.

«Гдѣ я?» подумалъ Николай Петровичъ. Онъ чувствовалъ себя призракомъ, и ему казалось, что его тѣло, плывущее въ пространствѣ, похоже на тѣнь, отраженную на облакѣ.

Другой призракъ перехватилъ его мысль, еще прежде чѣмъ онъ успѣлъ перевести ее въ слова.

Вмѣсто отвѣта, онъ протянулъ руку и коснулся плеча Николая Петровича. Прикосновеніе руки призрака было мягко и тепло. Оно пробѣжало въ жилахъ Николая Петровича огненной дрожью, и ему показалось, что лицо призрака похоже на его жену.

«Значитъ, я живу!» — подумалъ Николай Петровичъ. «Но гдѣ же мы?»

— Посмотри внизъ! — отвѣтилъ спутникъ.

Они не выражали своихъ мыслей словами, но, согласуя темпъ своего плавнаго движенія въ воздухѣ, они читали въ умѣ другъ друга, какъ въ открытой книгѣ. Для этого имъ было не нужно даже смотрѣть одинъ другому въ глаза. Послѣ каждаго мысленнаго вопроса отвѣтъ самъ собою возникалъ въ умѣ спрашивающаго, какъ неизбѣжный результатъ, какъ эхо.

— Посмотри внизъ!

Подъ ногами Николая Петровича разстилалась картина чудной красоты, какой онъ еще никогда не видалъ на землѣ.

Почва равнины состояла изъ бѣлаго мрамора. Она была ровна и плотна, какъ будто вытесанная скульпторомъ. Въ бѣломраморной почвѣ змѣились зигзаги узкихъ рѣкъ, и воды ихъ блистали, какъ черное масло, сквозь полночный туманъ.

Онѣ были окаймлены густыми, тоже темными, прихотливо очерченными садами. Повсюду были разбросаны дома и виллы капризныхъ очертаній и самыхъ неожиданныхъ матеріаловъ.

Нѣкоторые бѣлѣли въ туманѣ, какъ матовое серебро, другіе желтѣли томнымъ палевымъ блескомъ, какъ тяжелое золото, третьи были совсѣмъ прозрачны, и даже въ смутномъ полусвѣтѣ стѣны ихъ играли и переливались искрами ночной радуги.

Извилины рѣкъ, очертанія садовъ, длинныя гирлянды жилищъ были расположены концентрическими кругами, которые становились все меньше и меньше, восходя къ одному общему центру.

Въ центрѣ тускло блисталъ огромный круглый куполъ, служившій кровлею дворцу или храму.

— Гдѣ мы? — опять спросилъ Николай Петровичъ.

— Это полюсъ! — безмолвно отвѣтилъ призракъ.

Полетъ ихъ сталъ быстрѣе, и встрѣчный вѣтерокъ обвѣялъ ихъ легкимъ холодкомъ, какъ будто въ унисонъ представленію о полярныхъ морозахъ и льдахъ.

«Я хочу видѣть Европу!» — мысленно сказалъ Николай Петровичъ.

Вмѣсто отвѣта, призракъ опять коснулся рукой его плеча, и внезапно полетъ ихъ исчезъ, и они повисли въ пространствѣ, какъ два легкія облака, висящія безъ вѣтра подъ небесами. Дымка, окружавшая ихъ тѣла, расширилась, соединилась въ одно и превратилась въ какую-то особенную атмосферу, которая сгустилась вмѣстѣ, какъ небольшой островъ, воздушный и прозрачный, но рѣзко очерченный и соединенный сцѣпленіемъ. Чрезъ мгновеніе этотъ облачный островъ сталъ быстро подниматься вверхъ, какъ будто вытѣсняемый болѣе плотной атмосферой. Движеніе его было такъ плавно и спокойно, что казалось, будто они стоятъ на мѣстѣ, и вся земная граница движется мимо. Но мраморная страна, лежавшая подъ ними, быстро уходила внизъ, рѣки и лѣса сливались во мглѣ. Зато горизонтъ становился шире и шире, какъ будто раздвигаемый невидимымъ, вѣчно движущимся вокругъ циркулемъ.

— Смотри! — сказалъ спутникъ.