Тома далеко от дома. Очешуенное приключение

Он недолго молчит, а затем будто берёт невидимый кусочек с тарелки и делает вид, что съедает его. Хлопает себе по пухлому животику и улыбается. Затем снова показывает на меня.

— Тебе понравилась моя еда?

Существо кивает.

— И ты решил мне помочь?

Ещё кивок.

— А хочешь и дальше мне помогать? Не просто уборкой, а ещё готовить вместе. Хочешь?

Вот так мы и сошлись на почве вкусной еды. Я дала Уолли имя, потому что своего он мне не назвал. А я помню игру, в которой надо было искать мальчишку по имени Уолли, и как это было сложно. А моего Уолли никто и никогда не найдёт, если он сам не покажется. А ещё никто больше не может зайти в кухню без того, чтобы не получить невидимый подзатыльник.

— А нечего кусочничать, — смотрю, как Чин потирает затылок.

— А чего он так больно бьёт?

Уолли пушистый хранитель моей кухни с разноцветной шубкой. Вот он как раз напоминает милого гремлина из старого фильма. Правда, у него руки длинные, как у орангутанга, и ноги куда проворнее. Но в целом он просто плюшевая прелесть, от которой невозможно оторваться.

— Как ты смотришь на то, чтобы сделать сегодня пару пирогов с грибами и мясом? — опускаю своего помощника обратно на стол.

Он кивает и лезет в мою сумку.

— Тогда готовь больше теста, — треплю его за ушами. — Сегодня я предчувствую большой навар.

Глава 16

Акрофис стоит на границе двух государств. Посмотришь в одну сторону — увидишь восточный город, песчаные цвета и знойный жар. Посмотришь в другую — зелень, высокие деревья и ощущение лесной прохлады. Именно поэтому Акрофис сложно назвать городом с восточными мотивами, как я думала изначально. Тут два мира силились в один.

Границы как таковой нет. Небольшая стена присутствует, но её легко перемахнуть. Досмотр на входе проводится чисто для галочки. Если ты не подозрительный и ни на кого не нападаешь на глазах стражи, то спокойно пройдёшь в город. Именно из-за такой безалаберности местным и приходится самим заботиться о своей безопасности.

Есть, конечно, среди стражников исключения, но пара человек — это просто капля в море.

— Папа-медведь!

На возглас большой мужчина в форме стражника оборачивается. Его бородатое лицо тут же светлеет при виде меня. Он растопыривает руки и готовится встретить меня объятиями.

Стражника, само собой, зовут не папа-медведь, а Шабаз. Но он такой большой, с огромным животом и кулаком размером с мою голову, что прозвище родилось само собой. Плюс у него густые волосы не только на голове и лице, но и выглядывают из-под рубахи на груди.

— Признайся, ты оборотень? — задаю вопрос неожиданно, чтобы мужчина не успел придумать ложь.

— Оборотень?

— Ну, такой человек, который умеет обращаться в волка. Или в медведя. Ты мог бы быть медведем, — разглядываю его массивную фигуру.

Шабаз начинает смеяться, а после залпом осушает кружку с компотом.

— Перевёртыши не водятся в этих землях. Слишком тяжело для них. Их место обитания — Север, там, где они могут вдоволь насладиться свободой в заснеженных степях. Плюс у них там куча других проблем, которые не позволяют просто так сбежать.

— Что за проблемы? — цепляюсь я за возможность услышать что-то новенькое.

— А я почём знаю? — усмехается мужчина. — Я же не перевёртыш.

У Шабаза три младшие сестры, которые уже вышли замуж и разъехались по разным уголкам страны. Так что его тёплое отношение ко мне неудивительно. На самом деле именно от него пошло прозвище, которым меня называют чаще всего.

— Что новенького, сестрёнка?

Он оглядывает меня с ног до головы, будто это может дать ему ответ на вопрос. И если от внимательного взгляда другого мужчины я могла почувствовать дискомфорт, то от взгляда Шабаза просто становится тепло. Знаю, что ему я в последнюю очередь интересна как девушка.

— Я принесла тебе обед, — показываю плетеную корзинку, накрытую чистой тряпкой. — Знаю, что Айла сейчас вся в детях, а ты никогда сам себе еды не приготовишь.

— Я умею готовить, — забирает он корзинку. — Не думаешь же ты, что до женитьбы я питался чем попало?