Томек в стране фараонов

– О них им ничего не известно. Привозили товар из Каира или посылали через посредников.

– Из Каира, – задумался Томаш. – «След ведет в Каир». Так сказал Смуга в Александрии. Зачем в таком случае мы едем в Долину царей?

– К истокам, ваше сиятельство, к истокам… Ведь краденые вещи идут оттуда, – усмехнулся Новицкий.

Задумавшись, Томек даже не заметил, как они подошли к берегу.

Новицкий с капитаном отвели пленников в британские казармы, чтобы передать их в руки властей. Матросы засели в таверне. Патрик выгуливал Динго по берегу. Салли и Томек зашли в кофейню, где на них бросали любопытные взгляды. Оба заказали кофе.

– Надеюсь, Нил не будет больше на нас гневаться, мы ведь принесли ему в жертву барана, – заметила Салли, глядя на лениво текущую реку.

– Для древних эта река была божеством. – Томек понизил голос.

– Разумеется. Гневный, разбуженный Нил разбивал лодки, топил людей, уничтожал все на своем пути. Ему приносили жертвы, бросали в огонь плоды, яйца, кур, индюков, других животных.

– Так что мы задобрили разозлившегося великана, – улыбнулся Томаш. – То есть это сделал Новицкий. Видимо, Нил узнал в нем родную водную душу, хоть наш друг влюблен в другую реку.

– Нил… Самая длинная[108], самая загадочная река на земном шаре, – задумчиво сказала Салли. – Ничего удивительного, что реке приписывали творческую мощь.

– Если бы не она, страну поглотила бы пустыня, – добавил Томек.

– С незапамятных времен через Египет шли завоеватели. Но самая большая битва идет здесь между пустыней, которую древние отождествляли и со злым божеством, и с добрым божеством – отцом Нилом.

– Ты права, есть в этой реке какая-то таинственность. Даже ее истоки обнаружили совсем недавно.

– На карте это «божество» напоминает финиковую пальму. Ее ствол – долина Нила, увенчанная дельтой. Старое предание говорит, что, когда Бог лепил тело человека, с его руки на Египет упала крошка ила и на ней выросла финиковая пальма. И первые слова Корана записаны были на пальмовых листьях, а не на папирусе. И в раю растут прежде всего пальмы.

– Поэтому пальма относится к здешним святыням. За нанесение ей вреда или за ее уничтожение раньше сурово наказывали, – продолжил молодой Вильмовский.

– А свежие, сушеные, маринованные, приготовленные всякими другими способами финики составляют одну из основ здешнего питания.

– Вся долина Нила усажена этими пальмами.

– О дельте Нила говорят, что она имеет форму опрокинутой пирамиды, где вершина – Каир, а основание – Дамьетта и Розетта.

– Вся жизнь здешних жителей сосредоточена в долине и дельте Нила. Как подумаешь, действительно Геродот был прав, когда называл Египет даром Нила…

Томек еще не успел закончить фразу, как увидел возвращающихся Абдуллу и Новицкого. Те рассказали, как прошел их «визит» в английскую казарму. Томек, хотя и несколько сдержанно, все же выразил неудовольствие тем обстоятельством, что пленные по дороге сбежали, а когда они остались одни, сказал своему «слуге»:

– Ты, наверное, был прав, Тадек, они очень бедные люди. Дай бог, им еще повезет в этой жизни.

Он не знал, что все произойдет как раз наоборот…

Сообщение о нападении на европейцев вызвало, по словам Новицкого, своего рода сенсацию. Английский офицер заявил, что со времен Мухаммеда Али нападений на европейцев практически не случалось. Приговоры выносились суровые, и их приводили в исполнение. Вплоть до сегодняшнего дня кое-где наводят ужас развалины сожженных деревень.

* * *

Многочисленные селения, плодородные берега мало-помалу уступали место пустыне. На остановках путники часто делали короткие вылазки, во время которых убедились, что пустыня – это не только песок, но прежде всего твердый, покрытый щебнем грунт. На краю пальмовой рощицы они заметили двух шакалов. Над оазисами кружили стаи птиц – гусей, уток, гагар. Томек иногда охотился, чтобы разнообразить меню. При звуке выстрела оазис оживал. Шум, свист, крики взлетающих пернатых… Они кружились, били крыльями, снова возвращались в свои излюбленные места, а Динго разыскивал подстреленных особей. Салли все высматривала священного ибиса, но, увы, больше он им не попадался.

После того как они избавились от сомнительных попутчиков, поездка стала гораздо приятнее. Путешественники все больше сближались с командой, а Новицкий и Патрик просто подружились с этими людьми. Моряк почти не расставался с капитаном. Единственное, о чем он сожалел, так это о том, что тот, как правоверный мусульманин, не разделяет его, Новицкого, любви к ямайскому рому, но даже это обстоятельство не помешало им как-то ночью просидеть до самого утра.