Томек в стране фараонов

Подобные экскурсии повторялись еще не раз. Путешественники приобрели несколько мелочей, в которых Салли усмотрела кое-какую ценность. Вечером Томаш с Новицким прогуливались по самым темным городским закоулкам, узнавая город с наименее известной стороны. В поисках каких-нибудь реликвий из времен, близких Эхнатону, они провели немало бесед, наладили кое-какие связи. Друзья быстро дали понять торговцам, что их нужно уважать: благодаря урокам Салли звероловы не поддавались попыткам всучить им всякую ерунду. Большей частью встречи проходили в гостинице, где Салли оценивала стоимость вещей, доставляемых «торговцами», а Томек проводил переговоры. В любом случае они старались закончить дело бакшишем, чтобы не оттолкнуть мелких торговцев. Однажды вечером какой-то человек, закутанный в арабскую одежду, скрывавшую его внешность, на ломаном английском языке подтвердил, что знает, где можно приобрести раритеты эпохи Эхнатона. Томек тотчас же вручил ему однофунтовую банкноту. Начался торг. Новицкий был бы не против своими методами ускорить переговоры, однако доверял безошибочному чутью товарища. В конце концов они выяснили, что можно кое-что узнать в расположенной на другом берегу Нила деревне Эль-Курна[115].

– У кого в Эль-Курне? – допытывался Томек.

Однако из араба больше ничего не удалось вытянуть даже путем обещания более щедрого бакшиша, и вскоре он растворился в темноте.

Как-то ночью, одевшись в арабскую одежду, они сидели в переполненном кафе на берегу Нила. Играла музыка, почти все курили: местные жители – наргиле, европейцы – преимущественно сигары либо трубки. Томаш с Новицким нашли место в темном углу. Рядом одиноко сидел с чашечкой кофе человек в белом костюме. Они негромко заговорили по-польски.

– Мы все еще очень мало знаем, – сказал Томаш.

– Ну не так уж и мало, – возразил Новицкий. – Последние сведения могут оказаться очень ценными.

– Если они правдивы.

– Проверим… Должен тебе признаться, братишка, надоела уже мне эта пустыня. С тех пор как дует этот проклятый хамсин, я чувствую себя так, словно вокруг постоянно бушует шторм, – громче сказал Новицкий.

Сидевший рядом человек вздрогнул и чуть наклонился к ним, будто прислушиваясь. А Новицкий продолжал:

– И чертов песок хрустит повсюду, даже на зубах. Неужели, тысяча дохлых китов, не прекратится этот проклятый ветер? С меня уже хватит.

– Хватит? Неужели такого могучего человека, да еще поляка, так легко смог побороть слабый ветерок? – прервал его речь сосед на чистом польском языке.

– Разрази меня гром! – воскликнул Новицкий. – Земляк!

– Бывает. Разрешите представиться: Петр Беньковский[116].

– Томаш Вильмовский и Тадеуш Новицкий. – Друзья были приятно удивлены.

– Возможно, вы намеревались инкогнито вернуться на родину? А может, это новое вторжение в ислам? – шутливо вопрошал новый знакомый. – Или вы хотите своей одеждой подчеркнуть, как наши земляки благодарны дружественной Турции?

– Присаживайтесь к нам, – пригласил его Томаш. – Что за встреча!

Беньковский – профессор Ягеллонского университета в Кракове – участвовал в австрийской археологической экспедиции, работавшей в Верхнем Египте, в двадцати километрах на север от первого нильского порога, в местности под названием Эль-Кубания. Работы только что завершились, и поляк решил еще раз посетить памятники, приводившие его в восторг. Живо заинтересовавшись друг другом, они беседовали уже не меньше часа.

– Египет – это просто рудник для историков, особенно для археологов, – говорил Беньковский. – И рудник весьма глубокий. На самых нижних разрезах – фараоны, выше – греко-римский Египет, перемешанный с христианством, сразу под поверхностью – арабский Египет. История этой страны необыкновенно богата.

– В том числе и грабежами. – Томек попытался перевести разговор на интересующую их тему.

– Хм… это так… До сегодняшнего дня все стремятся урвать что-то для себя, – согласился Беньковский. – Это обстоятельство выгодно и торговцам, и… ворам.

– Кто-нибудь с этим борется?

– Я в деталях не знаком с чисто уголовной стороной дела, но кое-что слышал…

– Может, расскажете и нам что-нибудь поучительное? – обаятельно улыбнулся Томек.

– С удовольствием. Это одна из самых известных в наших кругах историй. Дело было ровно тридцать лет назад. До профессора Гастона Масперо – директора Египетского музея в Каире – дошли сведения, что некий араб вовсю торгует ценными документами и вещами из Долины царей. Местная полиция оказалась бессильна. Масперо поручил заняться этим своему помощнику Эмилю Бругшу. Тот отправился в Луксор и там оповестил всех, что, дескать, покупает разные античные реликвии. Ему кое-что приносили, но он искушенный знаток и обмануть себя не дал. В конце концов он напал на след, когда ему продали статуэтку из давно опустошенной гробницы.