Томек в стране фараонов

Тем для обсуждения хватало. Как-то Смуга завел разговор о кровавых событиях в Судане. Смуга, с самого начала заинтригованный фамилией одного из офицеров, решил, что настал момент, когда можно задать личный вопрос:

– Прошу прощения, но вы не родственник «того» Гордона?

– Нет. Не имею ничего общего, – усмехнулся офицер. – Ну, за исключением того, что иногда извлекаю выгоду из этого «родства», – добавил он шутливым тоном. – Стоит мне представиться, как все сразу относятся ко мне с почтением.

– О ком вы говорите? – спросил вырванный из дремоты Новицкий.

– Давайте начнем с самого начала, – вступил в разговор Блейк. – С того, как в 1819 году Мухаммед Али покорил Судан и в нем стали править продажные, жестокие египетские власти.

– Вечная история. Одни завоевывают, другие сражаются за свободу, – вздохнул Вильмовский.

– Так было и здесь. В 1881 году вождь движения за освобождение Судана Мухаммед Ахмед призвал к священной войне против египтян и англичан. Он провозгласил себя потомком самого Магомета, присланным им мессией, Махди. Как Махди Суданский он и вошел в историю. Махди сколотил войско из дервишей и двинулся на Хартум, грабя и убивая по дороге. Египтяне позвали на помощь англичан. После долгих колебаний послали наконец генерала Чарлза Джорджа Гордона, чтобы он помог египтянам покинуть Хартум. Вскоре город, а в нем и Гордон, был окружен повстанческой армией. О намерении атаковать город Махди известил Гордона в весьма характерном для него послании: «Я сжалился над своими людьми и позволю им умереть, чтобы они могли вступить в рай». После долгой осады город пал[143]. Сам Гордон погиб на ступенях губернаторского дворца, пронзенный копьями, а его отрезанную голову с триумфом пронесли по городу.

– Лучше войти в историю как наш Рылло, чем как Махди, – не удержался от комментария Новицкий.

– Чем, как не иронией судьбы, оказался факт, – продолжал Блейк, – что Гордон погиб, когда присланные на подмогу войска были в трех днях марша от города. Сам Махди погиб через несколько месяцев в том же 1885 году, в возрасте тридцати семи лет.

– Англичане позволили обвести себя вокруг пальца, – опять встрял Новицкий.

Блейк, к счастью, не лишенный чувства юмора, рассмеялся:

– Не спешите, дорогой мой. Смерть Гордона вызвала в Европе широкий резонанс, а в Англии отозвалась просто шоком. Наследником Махди стал Абдуллах, называемый халифом, то есть наместником. Война затянулась еще на тринадцать лет, и только в 1898 году генерал Китченер окончательно разгромил бунтовщиков в битве под Омдурманом – этот городок расположен напротив Хартума. Тогда погибли несколько тысяч дервишей, а союзные англо-египетские войска потеряли лишь сорок восемь солдат.

– Сколько? – не поверил Новицкий.

– Сорок восемь! – повторил Блейк. – Случилось это в 1898 году, в Великую пятницу. Армия Китченера использовала сначала артиллерию, а потом под звуки волынок, флейт, барабанов и труб двинулись пехота и конница.

– Ну и резня, вероятно, была, – скривился Новицкий, – да еще под музыку!

Он сказал по-польски, и офицеры его, естественно, не поняли. Смуга, чтобы избежать лишних вопросов, быстро произнес:

– И теперь Судан стал Англо-Египетским кондоминиумом[144].

– В основном правят все-таки англичане, – закончил свой рассказ Блейк. – Первым губернатором Судана был лорд Китченер, а сейчас Реджинальд Уингейт.

Поезд медленно полз по унылой Нубийской пустыне, лишенной растительности, почти безлюдной, иногда останавливаясь на станциях. Не доезжая до Абу-Хамеда, путники пережили необычное приключение. Неожиданно, когда поезд замедлил ход, из-за пустынных скал на стройном серой масти коне выскочил вооруженный тяжелым копьем всадник. Он был одет в легкую старую кольчугу и белые штаны. Голову покрывал белый тюрбан, подчеркивающий черноту кожи. Всадник непринужденно держался в небольшом, изящном, прикрытом попоной седле, босые ноги свисали по бокам коня. Он несся, опережая поезд, возвращался, снова мчался, будто желая показать, что в соревновании с техникой природа всегда побеждает. Всадник что-то выкрикивал, грозно размахивая оружием. Внезапно он, пришпорив коня, скрылся между скал.

– Что это за демонстрация? – обратился Вильмовский к англичанам.

– Надо признать, наездник он просто превосходный, – прибавил Новицкий.

Ответа они услышать не успели. Вдруг из-за холмов появился конный отряд чернокожих всадников. Они мчались к поезду, что-то выкрикивая и стреляя в воздух. Взгляд Новицкого задержался на карабине, лежащем на полке, а рука почти бессознательно потянулась к карману. Вильмовский тоже забеспокоился. Смуга же загадочно улыбался, а офицеры обменивались замечаниями.

– Чего им надо? – спросил Новицкий.

– Без паники, Тадек, сейчас господа офицеры тебе все объяснят, – ответил Смуга.

– Это всего лишь представители наездников пустыни, шаигийцев, – сказал Блейк. – Вскоре они окажутся на станции в Абу-Хамеде и получат заслуженный бакшиш.

– Ничего себе, – вздохнул Новицкий, доставая из кармана бумажник вместо револьвера.