"Тонкая линия. Осколки судеб".

- Умереть от кровопотери я тебе не позволю, - закончил мысль Акутагава. – Но танцевать ты уже не сможешь. Поэтому будь умницей, хорошо?

Спокойным шагом он вышел из камеры пыток.

Наста не поспешила вслед за ним, внезапно ей стало гораздо уютнее находиться тут, рядом с трупом, чем подле Акутагавы. Она понимала, почему он решил сделать ее заложницей – и не могла его осуждать. В схватке с Иврамом все средства хороши, разве нет? Однако перспектива оказаться между молотом и наковальней не радовала – ибо шансы выжить в этом случае стремились к нулю. Иврам хочет ей отомстить, а Коеси без колебаний пустит ее в расход, если это даст ему возможность спасти Юки.

«Мне следовало убить Иврама!» - мелькнула мысль в голове женщины.

Она вздрогнула, чувствуя отвращение к самой себе за это.

«И все же, ты знаешь правду! Если бы у тебя хватило решимости, ты бы смогла предотвратить столько бедствий! – упорно продолжал нашептывать ей внутренний голос. – Если бы у тебя хватило решимости пролить кровь брата…»

Невольно она посмотрела на кровь, брызги которой были повсюду – на полу, на столиках и шкафчиках, на стенах. При мысли о том, что это могла быть кровь Иврама, Насту затошнило. Задыхаясь от плотного запаха смерти, она проковыляла к выходу, чувствуя себя крайне обессиленной. Оказавшись в коридоре, Наста перевела дыхание, оправила одежду и поправила прическу, хоть в этом и не было надобности. Надо взять себя в руки! Эмоции никак не помогут.

- Сейчас ход за Иврамом, нам с Акутагавой остается только ждать, - сказала Наста, обращаясь в пустоту.

Акутагава вернулся в Японию, где стал дожидаться, когда Ив даст о себе знать.

Ожидание растянулось на две недели.

Иврам был мастером пытки - как физической, так и психологической. Он прекрасно знал, когда ему появиться, когда – исчезнуть без следа; знал, когда нужно говорить и когда – хранить гробовое молчание. Да, молчание тоже могло быть формой пытки! Именно эту пытку Ив применил по отношению к Акутагаве! С тех самых пор, как Ив обрел свободу, он сохранял молчание, никак не пытаясь заявить о себе. И тех более страшным становилось его молчание, что в его руках сейчас находились похищенные Юки и Никита! И, чем дольше молчал Иврам, тем больше мучился Акутагава.

В первые дни после похищения Юки и Никиты, Акутагава не давал себе расклеиться. Будучи борцом по натуре, он старался удерживать от себя от приступов паники, держал руку на пульсе событий и раздавал приказы. Он начал перетряхивать все четыре конца света, подняв по тревоге как государственные структуры, так и преступный мир. Он обещал баснословную награду любому, кто даст наводку на Ива. Но Ив не был бы тем, кто он есть, если его можно было так легко поймать! Шли дни, однако усилия не давали никаких результатов. Акутагава почти не ел и не спал за прошедшие дни, стремительно худел, под глазами у него образовались темные круги.

Наста тоже жила в ожидании катастрофы.

Акутагава не стал запирать ее в камере, ее не посадили под домашний арест – но свободой она не обладала, повсюду с ней следовали вооруженные до зубов солдаты. Она и шагу не могла ступить без сопровождения. Так как делать ей было совершенно нечего, все дни были посвящены нерадостным размышлениям о брате и том, что он планирует против нее и Акутагавы. Какую месть он придумал?…

Однажды утром она проснулась совершенно разбитая, будто и не спала вовсе. Наста с трудом поднялась с постели, двигаясь с усилием, как двигаются сквозь толщу воды. Упав в кресло, она торопливо закурила, наполняя легкие никотином. Ей хотелось стереть из памяти то, что она увидела во сне – но, кажется, даже если бы она сумела как-то забыть свой сон, то тяжесть на сердце все равно терзала бы ее.

Она видела во сне солнечную долину, полную цветов; видела скалистые хребты, окружавшие долину со всех сторон; видела горную речку, протекавшую по долине… И видела цыганский табор, расположившийся на берегу реки, шатры, палатки, горящие костры. Наста уже была здесь однажды! Она знала, что за рекой находятся ее отец и мать. Она их видела тогда, когда была тут в прошлый раз… В прошлый раз, когда она чуть не умерла.

Но это не все, что она увидела во сне!

Иврам. Да, он был там. Брат стоял у самой кромки воды, на камнях, и, опустив голову, смотрел на бегущую у его ног воду. Ветер развевал пряди его черных волосы, выбившихся из хвоста. Наста видела его со спины, и отчетливо запомнила его темный силуэт на фоне наполненной ярким светом долины. Иврам всматривался в воду, то ли сомневаясь в своем следующем шаге, то ли выжидая чего-то.

Наста хотела окликнуть его, сказать, что если он перейдет реку, то умрет – но не могла вымолвить ни слова. Вдруг Иврам повернулся к сестре и она смогла увидеть его мерцающие изумрудные глаза. На его губах появилась легкая, умиротворяющая улыбка:

- Уже скоро, - сказал он.

Его слова подхватил ветер и унес в сторону, Наста едва его расслышала.