"Тонкая линия. Осколки судеб".

Посмотрев вдаль, за спину брата, она разглядела на противоположном берегу фигуры. Это были мать и отец. Они приблизились к реке и замерли, тоже чего-то ожидая. При виде родителей, Наста не смогла сдержать слез, она разрыдалась. Она рыдала как маленький ребенок, горько и надрывно…

Проснулась она с непередаваемой болью в душе. Наста хотела отогнать от себя то знание, что явилось ей во сне, но, как ни старалась, не могла. Она не хотела верить своему инстинкту, хотя понимала, что он ей не врет. Душа не может врать, душа знает то, что скрыто от разума – так говорили в цыганском таборе. Вот и ее душа уже знает, что грядет в будущем!

«Уже скоро», - сказал Иврам во сне.

Скоро она и ее брат умрут, вот что это значило.

Осталось совсем немного – и они воссоединятся с родителями.

Уже скоро…

_____________

10

Ожидание весточки от Ива дало Акутагаве достаточно времени, чтобы не раз прокрутить в памяти все воспоминания, связанные с Юки. Все до единого. Перед его внутренним зрением проносились один за другим много-много дней его жизни, так или иначе связанных с Юки. Снова и снова, как сумасшедшая карусель, видения проносились в его сознании, исчезали и возвращались.

Начиная от того мгновения, когда он увидел Юки во дворе школы-интерната «Масару Мидзухара», жизнь Акутагавы непоправимо изменилась. Юки не просто стал частью его бытия, он стал частью самого Акутагавы – ведь даже когда Юки не было рядом, Акутагава постоянно думал о нем. Мысли о нем всегда следовали за Акутагавой как тень, будучи чем-то вроде психологического голода, который исчезал только когда Юки физически находился рядом с ним. Столько лет прошло, а чувства Акутагавы не ослабевали, все время держась на каком-то болезненном пике…

Мог ли он предположить – случайно увидев в тот давно минувший весенний день на школьном дворе усталого и явно раздраженного Юки - что этот черноглазый парень так изменит его жизнь? Нет, ни сном, ни духом не ведал! Тогда он просто пленился красотой его лица и глазами, в глубине которых дрожала, как отражение луны на водной ряби, грусть. Он принял решение поселить Юки в свою комнату импульсивно – просто захотел, чтобы тот находился подле него и днем и ночью. Акутагава привык получать то, чего желает и кого желает…

Но Юки оказался совсем другим, не похожим ни на кого, с кем Акутагаве доселе приходилось сталкиваться в жизни. Внутри Юки обнаружился мир, непонятный Акутагаве – мир обостренных донельзя чувств, ярких эмоций, странных мыслей о добре и зле, о смысле бытия. Это все поразило Акутагаву, обожгло его разум и сердце, он всерьез испугался того, что увидел в Юки.

Испугался, потому что сам разительно отличался от него!

Акутагаву вполне устраивала жизнь, в которой нет бурных чувств и неуправляемых эмоций, где все подчиняется логике и физическому комфорту; ему нравилось получать удовольствие и не переживать при этом каких-либо сердечных волнений. До Юки, если Акутагава сталкивался с проявлением чувств от кого-то, то холодно игнорировал их, не видя в подобных душевных порывах никакого смысла. Поэтому первое, что он ощутил, сблизившись с Юки – это страх.

Именно страх удерживал его от того, чтобы сразу же получить от него то, ради чего Акутагава поселил его в свою комнату. Акутагава никогда прежде не испытывал чего-то похожего, и совсем не знал, что нужно делать в таких случаях. Отказаться от желания и спасаться бегством? Или попробовать осторожно смыкать круг вокруг Юки, добиваясь его расположения, доверия? Он выбрал второй путь.

Правда, где-то на середине этого самого пути Акутагава сорвался и чуть было не испортил всё. Он почти добился от Юки взаимности: они целовались на постели под звуки дождя, и ощущения от прикосновений Юки были настолько ошеломляющими, что Акутагава совсем потерял голову. Наставив на Юки пистолет, он раскрыл всю суть своей эгоистичной, привыкшей к легкой победе, натуры. И увидел в его глазах гнев и презрение… В тот самый миг Акутагава отчетливо понял, насколько важно ему то, что Юки чувствует! Он не мог пренебрегать им, как другими. НЕ мог…

Поспешно уезжая из «Масару Мидзухара» Акутагава еще не до конца осознавал, как безнадежно он увяз в любви к Юки. Нет, он отдавал себе отчет в том, что Юки вызвал в нем сильнейшую привязанность – но полагал, что рано или поздно это чувство пойдет на спад, ослабнет, а затем и вовсе растворится. Ведь так обычно и бывает, не так ли?..

Но Юки не отпускал его.

Они расстались, Акутагава находился на другом конце света, но не мог перестать вспоминать о нем. Юки превратился в навязчивую идею для него. Бесчисленное количество раз Акутагава порывался отдать распоряжение привезти Юки к нему, и всякий раз напоминал себе о том, что тот имеет право на нормальную, спокойную жизнь. Разве мог Акутагава обещать ему безоблачное счастье и покой? Нет, не мог.