Тонкая нить

– А ты подумал, что меня можно купить бутылкой бренди? И тебе не стыдно, Том?

– Нет! Вовсе нет, сестренка. Я очень тебя понимаю. Но нельзя же оставлять маму одну. Ей лучше потому, что ты рядом. Оставить ее одну, пусть даже если дважды в день к ней будет приходить медсестра и мы опять наймем домработницу… Она же сразу зачахнет, упадет духом или перестанет есть. Эви очень встревожена – да и я тоже, – что все это кончится тем, что нам придется взять ее к себе. А ты представляешь, каково это с тремя детьми? Тем более с маминым тяжелым характером… Пойми, мы страшно боимся этого, если честно. Ты же все понимаешь.

Да, Вайолет все понимала. Интересно, думала она, может быть, они так же «страшно боятся», что когда-нибудь и сама Вайолет приедет к ним жить? Они никогда не говорили об этом – несколько раз она пыталась затронуть эту тему, но Том всегда уклонялся от разговора. «Да о чем ты беспокоишься, рано еще об этом думать», – говорил он.

Но теперь, если бы Вайолет не стояла на своем – а люди в этом упорстве ничего, кроме эгоизма, не увидели бы, – ее снова засунули бы в прежнюю комнату и всю оставшуюся жизнь ей бы пришлось быть на побегушках у своей матери.

– Скажи, – начала она, – а если бы я вышла замуж и у меня родились дети? Был бы у нас сейчас с тобой этот разговор?

– Но у тебя ведь нет ни мужа, ни детей, – ответил Том. – Мне, конечно, жаль, но ведь так оно и есть.

– Но если бы все-таки у меня была своя семья, о чем бы мы сейчас с тобой говорили? Какие бы у нас были варианты?

Том сдвинул брови.

– Ну… думаю, сошлись бы на том, что надо найти кого-нибудь, кто согласился бы с ней жить. Не обязательно нянечку… компаньонку, например. Чтобы готовила маме еду, сидела бы с ней… не весь день, конечно… читала бы ей и все такое. Вместо платы за жилье. Кого-нибудь, кто был бы in situ[25], если возникла бы проблема, кто всегда мог бы позвонить и вызвать нас или врача.

– In situ… – повторила Вайолет.

– Да, in situ. Ты ведь знаешь, что это? Это латынь, а в переводе…

– Я знаю, что латынь, – перебила Вайолет.

– Тогда в чем дело?

– Не мешай, я думаю.

Глава 22

Вайолет и представить себе не могла, что ей будет так приятно снова войти в холодный офис страховой компании и увидеть свою висящую на спинке стула рыжевато-коричневую кофту. А тут еще и Морин появилась в дверях с чашкой чая в руке, остановилась как вкопанная, и мрачное лицо ее расплылось в улыбке.

– Боже мой, как я рада, что ты вернулась! – вскричала она. – Я уж думала, что утону в этих бумагах.

Морин торопливо вошла в помещение, расплескивая на пол чай, и протянула руку к солидной стопке бумаги возле своей машинки.

– Я и не говорю о том, как скучно весь день сидеть здесь одной. Просто ужасно!

Вайолет улыбнулась: Морин говорила с ней так, будто они закадычные подруги, она легко забыла об охлаждении между ними, которое произошло совсем недавно. Но Вайолет и самой хотелось об этом поскорее забыть.

– А что, разве мистер Уотерман не сказал тебе, что я сегодня вернусь?

– Мистер Уотерман ничего об этом не говорил, только сказал, что тебя пока не будет, а когда вернешься, пока не известно. Ну и что я должна набраться терпения и работать, а пользоваться только одним обогревателем. – Она показала пальцем на новенький обогреватель, который купила Вайолет. – Но теперь можно включить оба! Ты, значит, берешь этот, а мне достанется старый.

Морин сунула Вайолет свою чашку с чаем и встала на колени, чтобы отыскать выключатель.

– Мне Олив сказала, что у тебя мать заболела. Кстати, как она?

– Спасибо, гораздо лучше.

– А кто за ней теперь ухаживает?

– Она пустила к себе квартирантку, которая готовит для мамы и не дает ей скучать.

Вайолет не стала говорить, что эта квартирантка – Дороти Джордан.

Она поставила чашку с блюдцем, пристроила свою сумочку и огляделась. Всего две недели ее здесь не было, но помещение теперь казалось ей совершенно другим: маленьким, грязноватым и скучным – никакого стимула для работы. Конечно, Вайолет была очень довольна тем, что после перерыва в Саутгемптоне она снова вернулась к прежней жизни, но теперь она уже понимала, что не застрянет здесь навсегда. Надо будет двигаться дальше, искать другую дорогу в жизни.

Эта неожиданная мысль согрела ее, и скорая встреча с мистером Уотерманом уже не так беспокоила ее, как могла бы. Он вызвал Вайолет к себе в кабинет, поздравил с возвращением, поинтересовался здоровьем матери и даже похвалил Морин за то, что та неплохо справляется с навалившейся на нее работой.

– Конечно, меня не может не беспокоить, что в нашем машинописном бюро работают девушки, на которых никак нельзя полностью положиться, – добавил он, вертя на столе стеклянное пресс-папье.

Вайолет выпрямилась на стуле.

– Что вы хотите этим сказать? – спросила она.