Тонкая нить

Миновав Броутон, они покатили в сторону речки Тест, и для того, чтобы перебраться через нее, понадобилось сделать несколько поворотов. Потом переехали через железнодорожную линию, и вдали показался трактир Джона О’Гонта, а перед ним и сам трактирщик, поливающий анютины глазки в горшках.

– Привет, Артур! – весело крикнул он, но, когда узнал Вайолет, лицо его вытянулось от удивления.

Артур кивнул ему, но проехал мимо, не останавливаясь. А когда они были уже довольно далеко, тихонько выругался.

– Один сплетник в церковь не пошел, – заметила Вайолет.

– И не говори.

– Может, тебе лучше поехать обратно?

– Нет, не надо, обратно я поеду другим путем, – не дай бог, остановит и станет про тебя расспрашивать.

Скоро они добрались до большой дороги, и она привела их к деревне Кинг-Сомборн, состоящей из нескольких домов, паба и церкви. Тогда Артур свернул на дорожку поуже, и скоро эти дома остались позади, по обеим сторонам потянулись живые изгороди, а за ними сельскохозяйственные угодья. Он остановился на обочине, Вайолет встала рядом с ним, соскользнула с седла вперед и стояла, держа велосипед между ног.

– Ну вот, езжай по этой дороге еще примерно миль семь, и доберешься до окраины Уинчестера, – сказал Артур. – Движение здесь небольшое, и ехать будет приятно.

– Отлично, – ответила Вайолет, но не сдвинулась с места. – Спасибо за это утро. И за все обеды, которыми ты меня угощал. И за то, что показал соборные колокола. В общем, за все.

Она понимала, что слова ее звучат как слова прощания. Потому что так оно и было на самом деле. Что-то в его поведении не оставляло сомнений, что этот день особенный и он никогда больше не повторится. Артур показал ей, что такое колокольный звон, и на этом все. Теперь он смотрел на нее несколько беспомощно, его взгляд подтверждал, что она права. Сейчас попрощается и покатит к себе обратно в Нетер-Уоллоп.

Вайолет чувствовала, как в груди ее снова разверзается черная пропасть. Можно хоть сейчас провалиться в нее или… или взять ситуацию в свои руки. Свершить акт неповиновения и протеста.

Они стояли прямо возле металлических ворот, устроенных в живой изгороди для трактора, чтобы можно было пахать землю или собирать урожай. Вокруг стояла полная тишина, на дороге и на полях за изгородью не было ни души. Все вокруг словно ждало чего-то. Вайолет слезла с велосипеда и прислонила его к изгороди. И полезла через ворота.

– Вайолет… – пробормотал он.

Она вскарабкалась на ворота, закинула ногу, села на них верхом, и юбка на ней вздулась. Перед тем как заговорить, она сделала глубокий вдох.

– Ты не хочешь пойти со мной на поле? Потому что я к этому готова, и у нас с тобой никогда больше не будет такого случая.

Артур смотрел на нее во все глаза.

– Ну, выбирай, или сейчас полезай за мной, или уезжай.

Вайолет спрыгнула на землю и, не оглядываясь, пошла к открытому полю. Она очень рисковала, теперь была его очередь решать, и неизвестно еще, пойдет ли он за ней. Она ступила на поле, засеянное травой и клевером, нашла место, где трава была в самый раз: густая, не очень высокая, но уже не колючая, лежать на такой – одно удовольствие. Она ждала и думала о всех тех людях, которые никогда ее не поймут, то, что она сейчас делает, для них немыслимо: ни для матери, ни для Тома с Эвелин, ни для Луизы Песел, ни даже для Джильды с Дороти. Но думала недолго, все они не имели сейчас для нее никакого значения. Остался только один человек, с которым нужно было считаться. Она закрыла глаза и представила себе Джин Найт: эту замечательную женщину с распущенными волосами и лицом, жадно впитывающим солнечные лучи, она видела всего раз в жизни. Прости меня, думала Вайолет. Прости меня за то, что я строю свою жизнь на развалинах твоей.

Через несколько мгновений она почувствовала, что Артур стоит рядом с ней. Вайолет открыла глаза и повернулась к нему, теперь они стояли лицом друг к другу, как и тогда, когда звонили в колокол. Она взяла его за руку, и он взял ее за другую. Получилась как бы замкнутая электрическая цепь, по которой побежал ток, объединяя обоих в одно целое и вспыхивая искрами внизу ее живота.

* * *

…Она попросила, чтобы он уехал первым. Ей хотелось побыть на этом поле одной, собраться с мыслями, а потом уже жить дальше.

– Прости меня, Вайолет, – сказал Артур, вставая на ноги. – У меня все это плохо получается.

Он сделал обеими руками жест, как бы включая не только себя, и ее, и это поле, но и все их встречи, все, что они когда-либо сказали друг другу, и то, что они только что сделали.

– Моя жена…

– Понимаю, – перебила она.

Но он упрямо продолжил:

– Джин сейчас нелегко. Я ей нужен.

– Конечно. И я считаю, что нам не надо больше встречаться, вообще никак… Так будет лучше для всех. – Губы Вайолет тряслись, ей пришлось закусить губу, чтобы унять эту дрожь. – Иначе нам будет очень тяжело, после того как мы…

– Да, ты права. Так будет лучше всего.

Артур согласился с ней так простодушно, что сердце ее заныло: ей хотелось, чтобы он с ней спорил. Но и он был прав, какими бы ни были последствия того, что произошло с ними сегодня. Они оба это хорошо понимали.