Тонкая нить

Потом Вайолет думала, уж не переборщила ли она с восторгами, когда рассказывала о своем странствии, и все, не дай бог, подумают, что она теперь каждый год будет проводить отпуск одна.

И только Марджори, похоже, искренне соскучилась по тете. Когда в первое воскресенье сентября Вайолет приехала к ним в гости, племянница прибежала к ней со своей вышивкой, которую она сделала во время каникул. Вышивка представляла собой хитросплетение беспорядочных стежков и спутанной шерсти, но девочке удалось сделать главное: стежки ее были узнаваемы. Вайолет неумеренно расхвалила работу и пообещала Марджори после чая позаниматься еще.

Впечатления миссис Спидуэлл об отдыхе в Гастингсе были более радужные, чем ожидала Вайолет.

– О, погода была жуткая! – радостно заявила она, когда ее спросили об этом. – Но все равно всякая перемена – это хорошо.

Вайолет открыла было рот, но потом передумала. Нравились ли матери поездки всем семейством на остров Уайт? Она никогда об этом не говорила. Возможно, ее никогда об этом и не спрашивали. Вайолет всегда считала, что миссис Спидуэлл первой выскажется за поддержание прежней традиции.

Вопросов дочери о ее странствии мать не задавала, и хотя Вайолет не ждала их от нее, все равно было неприятно.

Зато уж Джильда с лихвой утешила подругу: когда они встретились у Одри, она буквально засыпала Вайолет вопросами. И только один из них выбил ее из колеи.

– Ну, говори, познакомилась с кем-нибудь? – лукаво улыбнулась Джильда, постукивая пальцами по чашке.

– Да, со многими, – уклонилась от прямого ответа Вайолет, прекрасно представляя, что именно Джильда имеет в виду.

– Нет, ну… ты же понимаешь… с каким-нибудь интересным… ммм… мужчиной?

Щеки Вайолет порозовели, в голове у нее мелькнула ужасная мысль: Джильде откуда-то стало известно, что она встречалась с Артуром.

– Так все-таки было! – вскричала Джильда, смущение Вайолет привело ее в восторг.

– Нет… да нет же, ничего такого не было.

Вайолет подумала, не рассказать ли, как она пыталась поймать «шерримена», и тем самым перевести стрелки.

– Было, было! – ерзала от нетерпения Джильда.

– Да нет же… я…

Чтобы скрыть смущение и увести разговор от Артура, Вайолет неожиданно для себя стала рассказывать про человека с кукурузного поля, хотя прежде решила никому про него не говорить, этот эпизод путешествия она вообще пыталась забыть. Про то, что она видела его еще раз в Нетер-Уоллопе, Вайолет не стала рассказывать, имени тоже не назвала. Он был для нее просто «человек с кукурузного поля».

– Вот мерзавец! – сочувственно пробормотала Джильда, однако достаточно громко, чтобы сидящие за соседним столиком повернули к ней голову. – Мужики бывают такие сволочи.

– Да ладно, пустяки… забудь. Ничего страшного ведь не случилось, – сказала Вайолет и перевела разговор на подругу. – Ну а ты? Ты-то сама познакомилась с кем-нибудь в Суонидже?

Обычно таких вопросов Вайолет подругам возраста Джильды не задавала – из деликатности, чтобы ненароком не задеть за живое, связанное с несбывшимися надеждами и разочарованием.

Свой вопрос она задала, не ожидая развернутого ответа, и была уверена, что Джильда, как и она сама, постарается от него отмахнуться. Но та быстро опустила голову.

– Только не в Суонидже, – проговорила Джильда и неожиданно встала. – Слушай, я оставила в гараже свою вышивку. Сейчас быстро сбегаю и вернусь.

И не успела Вайолет задать еще вопрос, как она выскочила и убежала. Несмотря на всю свою болтливость, Джильда могла быть очень скрытной женщиной.

* * *

Комната, где работали вышивальщицы, была полна, все оживленно щебетали, демонстрируя друг другу работы, выполненные ими за лето. Женщины не виделись целых три месяца, и у них была уйма времени, чтобы как следует потрудиться. Вайолет даже растерялась, когда увидела не менее дюжины готовых вышивок для подушечек под колени, и свою работу старалась спрятать от посторонних глаз. Еще бы, ведь ее коллега по работе Морин вышила даже две подушечки, причем в одной из них использовала такие стежки, которых Вайолет даже не знала.

Другие, а их было несколько, приготовили медальоны на исторические темы, выполненные более крупными стежками и вышивкой в стиле пти-пуан, демонстрируя рукоделие, где каждая картинка буквально пела. Особенно Вайолет восхитил прямоугольный верх подушечки с медальоном посередине, вышитым изящным пти-пуаном с тонкими сочетаниями оттенков. Там был изображен синий щит, на нем три золотые короны, а позади – торчащий из камня меч. На щите можно было различить вышитые коричневым крестиком слова: «Король Артур». Окружающая композиция была очень похожа на ту, что и на подушечке с Древом жизни: синие узелки в кельтском стиле и букетики красных цветов в сетчатом узоре на знакомом горчично-желтом фоне, к которому, по словам Луизы Песел, были претензии. Вайолет постепенно так привыкла к этому оригинальному, смелому колориту и узорам, что это ее больше не удивляло, столь дерзновенная смелость ей очень нравилась. «Когда подушечка будет готова, надо обязательно показать Артуру», – подумала она.