Тонкий холод. Книга баллад

Вот, как и вечность назад, из глубокого жерла туннеля
новая горстка людей боязливо выходит на свет.
Что-то в них общее есть. Может, в мыслях субтильное сходство.
Может, всего только миг, что в иные миры их позвал.
Каждый покинул из них обстановку столь милую сердцу.
Каждый же, к счастью, забыл, чем недавно он счастливо жил.
Не удалось им забыть только смутную в сердце надежду,
что в незнакомых краях кто-то близкий и важный их ждет.
Кто же он – тот, кто их ждет? Друг, отбрось эти праздные мысли!
И о конкретных чертах тебя ждущего не помышляй!
Космосом правит закон: чем возвышенней в мире феномен,
тем он безвидней и лик в светоносность уходит его.
Это, пожалуй, и все, что мы знаем о подлинно высшем.
Также все доброе в нас лишено осязаемых форм.
Музыкой тихой сквозят побуждения лучшие наши.
И в основаньи у них только тонкий вибрирует свет.
Нет доказательств иных насчет ждущего нас на том свете,
но по-хорошему нам доказательств не надо других.
Если ж, постигнув тот свет – как предельное мира блаженство —
мы, как и следует, в нем пожелаем остаться навек,
ибо другой вариант нам теперь даже дико представить,
но, несмотря ни на что, нам придется покинуть его:
то ли он так пожелал, то ли сами мы так порешили,
в общем, когда это все повторится – и в тысячный – раз,
и когда в тысячный раз мы не сможем все это осмыслить,
то, возвратившись опять, в мир, что близок нам как никакой,
будем мы так вспоминать о свиданьи коротким со светом:
«Вроде бы все на мази уже было в слиянии с ним.
И собирались навек мы вступить в его светлое царство.
Да как назло в тот момент вдруг явился один человек.
Нос он орлиный имел и торчащий вперед подбородок.
Складки безгубого рта с двух сторон разошлись до ушей
как бы в улыбке кривой. Хотя взгляд его был и серьезен.
Очень внимательный взгляд тот мужчина противный имел.
Может быть, лишь потому мы невольно и принялись слушать
странные речи его. А хотелось нам только одно:
прочь от него убежать. Но как вкопанные мы стояли,
видя безглазой душой, как поодаль ключами гремел,
перед дверьми взад-вперед дефилируя четкой походкой,
первоапостольный Петр. Непонятно вот только зачем
в сторону нашу смотреть избегал он как будто упорно.
Это смущало и нас, принуждая и дальше внимать
диким каким-то словам, вылезавшим из тонкой улыбки:
так, табакерку открыв, чертенята оттуда бегут.
Все говорил он о том, что увидели мы, что нам нужно,
и что помимо того как бы нечего нам показать.
Совесть хорошая вещь! и пора нам опять расходиться:
что он имеет в виду? это нам объяснят тет-а-тет.
Ну а когда все прошло, неприятный осадок остался
в нас – и у всех – на душе: будто сами закрыли мы дверь
к свету – в тот самый момент, как мужчину мы вздумали слушать.
То-то не глядя на нас Петр стал грустно качать головой.