Тонкий меч

При мысли о том, что нам придется броситься в этот вихрь клинков и криков, меня охватил ужас. Но иного пути не было. Огромный хильдин все еще отбивался от кружившей над ним гарпирии. Ни на что другое у него времени явно не было. Самый подходящий момент!

— Надо добраться до тех камней, — и Принцесса указала на каменную гряду вдалеке. — А потом побежим в лес! Ну, скорее!

Она припустила со всех лап, а мы с Трине — за ней. Мы пригибались, уклоняясь от мечей, мелькавших над нашими головами, лавировали между потными хильдинами, слюнявыми спартанами и разъяренными гарпириями. Многие уже были ранены, одежда и перья перепачканы. Один раз я споткнулся и чуть не грохнулся лицом в красную глину.

Наконец мы добежали до камней. Здесь можно было укрыться. Мы остановились перевести дух и оглянулись на поле боя. Настоящая битва! А ведь считалось, что такие схватки остались в далеком прошлом, и о них рассказывали Принцессе на уроках истории. Но сейчас былая вражда вернулась. Словно вымерший зверь, который вдруг пробудился, она вылезла из-под земли и поднялась, полная жажды крови. В гуще битвы мы увидели Короля Спарты с длинным мечом, сверкавшим серебром. А на другом краю Капитан Копытач размахивал своим старинным свинцово-серым клинком так яростно, что трясся его двойной подбородок.

— А где же Тялве? — спросил Трине. — Я его не вижу.

Мы всматривались изо всех сил, но среди сотен сражавшихся невозможно было найти Тялве. Внезапно Трине ахнул:

— Вон он! Ох…

Да, это был Тялве. Он упал на спину и отбивался от нападавшей на него гарпирии. Та действовала ловко, и Тялве приходилось совсем туго.

— Мы должны помочь ему! — пропищал Трине.

— Если мы сейчас вернемся, то упустим, возможно, единственный шанс сбежать отсюда, — отозвалась Принцесса.

В этот миг Тялве каким-то чудом удалось выбить меч из лапы гарпирии. Оба они изумленно проследили, как тот, взлетев в воздух, исчез в водовороте битвы. Но удивление гарпирии мгновенно сменилось гневом. Она выхватила меч у Тялве, и тот теперь защищался от ее ударов голыми руками. Трине не мог больше мешкать. Он бросился на помощь брату, а мы последовали за ним.

Трине с криком налетел на гарпирию и сбил ее на землю. Мы с Принцессой едва успели помочь Тялве встать, как гарпирия вновь поднялась в воздух. Теперь она напала на нас. Я отшатнулся, увидев направленный на меня клинок, и почувствовал: лезвие оцарапало щеку. Успел заметить, как ловко Принцесса пригнулась, уклоняясь от нападения. Гарпирия вновь нацелилась на Трине, но промахнулась. Тогда она повернулась ко мне, просверлив меня взглядом. В ее желтых глазах я увидел безжалостную решимость. В тот же миг она взмыла в воздух. Я потерял ее из виду — и тут она приземлилась мне на спину. Я пригнулся и стал отчаянно раскачиваться в разные стороны. Острые когти все глубже впивались мне в кожу. Гарпирия готовилась нанести смертельный удар мечом. Мне показалось, я уже чувствую холодную сталь у себя на горле… Я подумал о Семилле. Вспомнил, как она кормила меня яблочным пюре и поила молоком, когда я болел. Увидел ручей за нашим домом, где однажды играл летом со своим маленьким деревянным мечом. Странно, ведь я никогда об этом не вспоминал. И вот теперь, с клинком у горла, я понял: тот день, когда я сражался возле ручья с тысячей выдуманных врагов, был самым счастливым в моей жизни. Я был тогда бесстрашен, и победа давалась легко.

Но эти долгие секунды закончились. Гарпирия внезапно ослабила хватку, отпустила меня и рухнула на землю. За ней стоял Тялве. В руке он сжимал камень, которым только что стукнул ее по голове. Он посмотрел на гарпирию, а потом на меня, Трине и Принцессу.

— Бегите же! — велел Тялве.

И мы побежали.

Разногласия

Мы мчались прочь, Принцесса, Трине и я. Подальше от Трехрогой вершины. Там бушевала битва, а здесь, в долине, нас принял в свои объятия лес. На мгновение я остановился и огляделся. Погони не было. И я снова припустил — быстро, как только мог в моих мокрых плетеных башмаках. Плащ все время хлопал меня по спине, словно подгонял: Саша, быстрее!

Наконец мы оказались в чаще. Я поднял глаза и с благодарностью посмотрел на кроны деревьев. Здесь росли высокие осины в пятнах желтой смолы и плакучие березы, ветви которых свисали, словно длинные ленты. Земля заросла подлеском: какие-то колючие кусты вперемешку с боярышником. Стебли диких роз, цепляясь за стволы, ползли к небу.

Шум битвы делался все тише. Мы остановились передохну́ть. Трине плакал.

— Бедный папа! — причитал он. — Бедный Тялве!

— Мы ничем не можем им помочь, — сказала Принцесса.

— Да, но… только представь: а что, если им отрубят головы? — всхлипнул Трине. — Нет, ни за что! Это так больно… а потом еще станешь уродом.

Его слова заставили Принцессу всерьез задуматься. Наконец она вздохнула и объявила:

— Мы все равно не в силах остановить битву. Так что лучше пойдем дальше на север, пока у нас есть такой шанс.