Тонкий меч

Брутус открыл скрипучую крышку медицинского сундучка. При виде всех этих ножей у меня на пару мгновений потемнело в глазах. Даже Семилла растерялась, но потом улыбнулась:

— Тут еще много тинктуры осталось.

Перво-наперво Брутус собирался удостовериться, что опухоль сохранилась внутри. Но опасно было перепутать ее с каким-нибудь важным органом и удалить его по ошибке. Поэтому-то фельдшер и просидел столько часов, читая «Анатомический атлас человека» и поскребывая в затылке.

За дверью парадного зала ждали трое моих друзей. Король, Капитан и Мать-Крылиха тоже пришли. Они стали лучше относиться к Семилле, пока вместе с ней лакомились тортами и играли в крокет, и теперь тоже волновались за исход операции.

Брутус, похоже, нервничал вместе со всеми. Когда он достал фляжку и мензурку, чтобы дать Семилле тинктуру, то сначала пролил немного. Лапы у него дрожали. Банке предложил помочь, но фельдшер в ответ прошипел, что от его помощи толку мало. Банке промямлил извинение и поплелся к выходу. Брутус громко вздохнул и объявил:

— Прошу всех, кому нечего выреза́ть, покинуть зал.

Я крепко обнял Семиллу и поспешил вслед за Банке. Когда Брутус закрывал за нами дверь, я спросил у него:

— Ты уверен, что справишься?

Сначала он не хотел отвечать, но потом, понизив голос, сказал:

— Книга, кажется, очень древняя. Многое в ней устарело.

— Почему ты так решил? — спросил я.

— Там написано, что для лечения грибка на ногах и тяжести в сердце надо применять кровопускание. А еще…

— Что еще? — спросил я, стараясь дышать спокойно.

— Там не хватает нескольких важных страниц. Боюсь, что изображение самой… — фельдшер сделал паузу и жестами указал на свою диафрагму, — самой важной, центральной части потеряно.

— Почему же ты не сказал об этом раньше?!

— Все не так просто, — мрачно ответил Брутус. — Я лишь сегодня понял, что черные пятна почти на каждой картинке — это не маленькие части тела, а какие-то ужасные существа, называемые пиявками. Кто они такие, понятия не имею.

— Ох! Как бы это все не кончилось плохо! — вздохнул я и почувствовал, как из глаз вновь покатились слезы.

— Может, останешься и поможешь? — прошептал Брутус. — Будешь мне ассистировать, давать советы.

Я покачал головой.

— Я сразу потеряю сознание. К тому же я ничего не знаю, у нас дома нет такой книги — ни новой, ни старой.

— Начнем ли мы, наконец? — крикнула Семилла из зала. — О чем вы там шепчетесь?

— Да так… Уже иду! — ответил Брутус и снова повернулся ко мне. — Ну, как поступим?

Я посмотрел на Короля, Капитана и Мать-Крылиху.

— Не могли бы вы помочь? — спросил я. — Не знает ли кто-то из вас, как человек выглядит изнутри?

Мать-Крылиха закатила свой единственный желтый глаз и сказала, что не имеет об этом ни малейшего представления. Король Спарты заверил нас, что от него будет больше вреда, чем пользы. А Капитан Копытач заявил, что представляет себе анатомию человека, но весьма приблизительно. И тут кто-то за моей спиной произнес:

— Я прекрасно знаю, как устроен человек изнутри.

Это был Господин Смерть. Выглядел он неважно: мятый халат, всклокоченные седые волосы. Последние дни он подолгу лежал в постели и не хотел ни с кем разговаривать. Но наша суета, видимо, подняла его с кровати. И вот он пришел предложить свою помощь в добром деле (он сам так выразился).

Поначалу я думал отказать ему. Не хотел, чтобы он вообще приближался к Семилле! Да и как было ему доверять после всего, что он наговорил и сделал?

С другой стороны, Господин Смерть на своей работе много чего повидал… И, поразмыслив немного, я понял: лучшего помощника не найти.

— Обещай, что всё будет по-честному.

Господин Смерть развел руками, словно говоря: разве я из тех, кто всегда обманывает? И они с Брутусом отправились в зал.

Меня охватил неописуемый страх. Я расхаживал взад-вперед перед дверью и грыз ногти. Все тело напрягалось, сердце тяжело стучало в груди. Казалось, что от этих ударов у меня вот-вот разойдется шов. Принцесса, Трине и Хёдер, как могли, старались отвлечь меня. Но чем дольше тянулась операция, тем сильнее становился мой страх.

Наконец дверь открылась, и Господин Смерть высунул голову.

— Ты был прав, опухоль по-прежнему в теле Семиллы, — сообщил он.

— А что говорит Брутус? — спросил я. — Сумеет он удалить ее?

У меня в голове все еще звучали слова, которые сказал доктор у нас дома: опухоль удалить невозможно. Невозможно. А я не врач. Я просто поверил, что Брутус сумеет прооперировать Семиллу здесь. Но теперь я жутко испугался. Что, если я услышу, как фельдшер кричит: «Проклятье, ничего нельзя сделать!»

Однако Господин Смерть улыбнулся своей самой теплой улыбкой и сказал:

— Саша, Саша, не волнуйся, Брутус справится. Он уже приступил к операции.