Тополь

Я присмотрелся к собеседнику Вихана. Как мне уже удалось подметить ранее, это был худой немалого роста горожанин моих лет. Наряд с первого взгляда выдавал в нем серного лекаря. Пропитанный воском толстый темный плащ обволакивал его с головы до ног, кисти рук плотно закрывали кожаные перчатки, в одной из которых он держал длинную гладкую трость с тяжелым набалдашником. К ларчику на шее и связке чеснока на поясе, пожалуй, оставалось добавить лишь птичью личину,14 однако голова лекаря была открыта. Ее украшала бледно-пшеничная копна прямых волос, ровно укороченных под горшком. Посаженные под высоким лбом голубые глаза прохладного морского отлива, возвышались над точёным без горбинки носом. Маленькие губы, бледные и поджатые, не портили этого несомненно красивого лица, которое вкупе со стальным нравом, по-видимому, увлекало за собой сердца многих женщин и подчиняло волю многих мужчин. Это лицо доводилось встречать и мне, и, припомнив голос лекаря, я осознал, где и при каких обстоятельствах. Ступив в его сторону, я отчетливо произнес:

– Мельник, где зарыл зерно?

– Не узнаешь, не дано, – без запинки, ответил лекарь, улыбнувшись.

Я распахнул руки для объятья, но он молниеносно выбросил ко мне освобожденную от перчатки ладонь, сохранив тем самым между нами расстояние. Как и когда-то последовало крепкое рукопожатие, свидетельствовавшее о неподдельном уважении.

– Здравствуй, Арфир, – поприветствовал меня лекарь, – я знал, что ты вернешься к нам.

– Я здесь по делу, Бран. А ты все-таки стал борцом с хворью. Судя по твоим одеждам, сказы о здешнем бедствии – правда.

– К сожалению, да, Арф. Судя по твоим одеждам, ты тоже не изменил своим намерениям. Но я полагаю, что твое дело с господином травником, как и мое, завершено, и мы можем его покинуть. Стоило бы поблагодарить господина чтеца за его внимательность, Вихан.

– Спасибо, господин чтец, – прокудахтал травник, не заметив издевки в словах Брана.

– Как это тебя занесло на Портняжную, Арф? – полюбопытствовал лекарь, когда мы вышли. – Ты наверняка направлялся в ратушу, зачем же делать такой крюк?

– В дороге, проницательный ты мой, я порвал плащ, не идти же в приличное место оборванцем, – соврал я на ходу, чувствуя, что Бран мне не верит.

– Что ж, ясно, – вновь улыбнулся лекарь. – С возвращением, Арф! Извини, но я вынужден ненадолго проститься: мой утренний обход и так уже чрезмерно затянулся. Дом у меня теперь на Ясеневой. Назови мое имя, и тебе покажут. Заходи к нам с Адерин на днях. Уверен, нам будет, что рассказать друг другу.

Я едва не подпрыгнул.

– К вам с Адерин?! – вырвалось у меня почти грубо.

– Она моя жена, – непринужденно объяснил Бран, словно не замечая во мне перемены.

Ошарашено кивнув, я во второй раз пожал сухую и костлявую, но крепкую, как прут, руку.

Пожалуй, такой она была и раньше, когда вместе с будущим верховным лекарем мы стреляли из пращей в соек, когда мы учились колоть дрова, когда мы карабкались на крыши и скакали по кровлям родного города.

III