Тополь на камне

Поле… поле, за небом вдогонку

Поле… поле, за небом вдогонку — межа,
На душе ни тревог, ни боли,
Хорошо по росе босиком пробежать,
Занырять по ухабам поля.

Солнце еле на выгон взметнуло рога,

Ухмыльнулись кресты на кладбище,
Впереди, по бокам — ширь, как мир широка,
Сзади речка меж селами рыщет.

Прозвенел соловей в лозняках на лугу,

Вон стада зарябили по скатам,
Поиграть в чехарду к пастухам забегу,
Поиграть в перегонку — к телятам.

Стаей чаек туман в засиневший простор

Уносился далече… далече…
— Ой, телята, бычки, как и вы, я простой,
Только лик да язык человечьи;

Как и вы, я люблю эту ширь, эту высь,

Эту буйную майскую волю…
Облака по углам на покой разбрелись,
Как бараны по знойному полю;

Кое-где по долине мелькнет хуторок,

Разольется собачьим лаем…
И несется… несется буян-ветерок,
По дарам загостившего мая.

Май 1923 г.

Дедко

Я б хотел поведать вам об этом —
Как когда-то был я глуп и мал,
Не мечтал, что вырасту поэтом,
И в поэтах мало понимал.

Как в слободке, в пасеке садовой,

Взборожден сохой десятков лет,
Долговязый, мудрый и бедовый
У меня был старый, старый дед.

Как весной с восхода до обеда,

А потом с полночи до зари —
Я любил в прохладной будке деда
Слушать сказки, спать и говорить.

— Дедко, дедко! Жив ли ты еще?

Помнишь ли ты маленького внука,
Что за вишен лиственным плющем
По ночам судьбу тебе ку-ку-кал;

— Кто, с котом играясь у овина,

Огурцы безжалостно губил,
Кто твои декабрьские седины
Больше солнца майского любил;

Кто, живя мерцающим грядущим,

Необъятный путь себе вещал,
И тебе, как нищему имущий,
Золотую будку обещал…

Это было где-то и когда-то,

Где меня не видят восемь лет;
Где для бед растили меня хаты
И от бед хранил меня мой дед.

А теперь, когда я стал поэтом,

Стал умней, чем восемь лет назад,
Я хочу вам рассказать об этом
О далеком дедке рассказать.

Август 1923 г.

Ой-ты, старая песня-погудка