Читаем Топологии Миров Крапивина полностью

«Лётчик для Особых Поручений». Летает мальчишка-лётчик Антон Топольков. Две связи я уже указал (Звёздочка и Пароход). Третья связь — город Ветрогорск. Для читающих «Белый Шарик Матроса Вильсона» это будет не просто приятное воспоминание, но и вопль типа «Вау! Так в какие же дали забрался академик Яков Скицын, чтобы спокойно поработать над моделью Великого Маятника! И как он всё-таки добрался до такого уникального объекта, как Ветрогорск!..». Пумайте. Фантазируйте… Кстати, у «Лётчика…» есть ещё связь с рассказом «Тепло с Севера». Интересно, найдёте, какая?

«Ковёр-самолёт». Друзья летают на ковре-самолёте. И… И ничего! Никаких связей среди опубликованного! Можно, конечно же, упомнить, что неработающие часы на башне из «Ковра-самолёта» так же благополучно стоят и в «Тополиной рубашке», но эта географическая привязочка отнюдь не может претендовать на структурную связь. Зато — остаётся загадка: Собака, Которая Заводила Часы. Да и Часы не менее интересны, чем Собака, их заводившая. Это — намёк на Связку. У Владислава Петровича есть произведение про эту Собаку и Часы, но, увы, оно пока не опубликовано, так что — ПОКА СВЯЗЕЙ НЕТ! Хотя вне опубликованного она и существует… Хотя… «Сказки Севки Глущенко» упоминают взрослого Севку — Всеволода Сергеевича в главе «О чудесах, сказках и жизни всерьёз». А кто был упомянут в качестве отчима главного героя (Олега)? Правильно, дядя Сева. И отчество совпадает… Есть, правда, одна неувязочка: в «Ковре-самолёте» Всеволод Сергеевич работает в управлении речного порта, а в «Сказках Севки Глущенко» становится журналистом, но разве Игорь Решилов из «Лоцмана» не работал в портовой газете? Можно и дальше поискать.

«Дети Синего Фламинго». Полёты ребят на Птице. И — НИКАКИХ СВЯЗЕЙ! Даже намёка не обнаружено! Было подозрение, что остров Двид в прежние времена подвергся атаке не абстрактного Врага, а флота Лехтенстаарна, то ли во времена Канцлера, то ли ещё ранее (см. «В ночь Большого Прилива»). Но это — наши предположения на пустом месте, как и предположения о том, что о. Двид расположен на соседней Грани, куда ведёт с озера Локальный Переход. Итак — НИКАКИХ СВЯЗЕЙ НЕТ, И ПРОИЗВЕДЕНИЙ, СВЯЗУЮЩИХ ЭТО ПРОИЗВЕДЕНИЕ С ОСТАЛЬНЫМИ — ТОЖЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ В ПРИРОДЕ! Так что «Дети Синего Фламинго» — знаменитая вещь, принесшая Крапивину приз «Аэлита» в 1983 году — висит в информационном вакууме, и заполнять его, похоже, никто и никогда не собирается! А жаль…

«Возвращение клипера «Кречет»». Летают многие: Вадик Арешкин — на зонтике, затем — бегом, над травой; клипер «Кречет» — над всем Севастополем и морем, как классический Летучий Корабль; корабельный гном-пенсионер Гоша — на «Кречете». Связей — четыре. Корабельные гномы связывают эту историю с «Портфелем капитана Румба» и «Дырчатой Луной». Бульвар Трёх Адмиралов — упоминается и в «Заставе на Якорном Поле». (Запомните этот факт — позже я ещё пофилософствую на эту тему, говоря о судьбе Полуострова. Но это — позже…) Стеклянный Барабанщик Тилька появится затем на знаменитой уже Перекличке Барабанщиков в «Голубятне…» Четвёртая же связь — яхта Таврида, принадлежащая яхт-клубу, расположившемуся на месте Александровской батареи. Вот тут стоит присмотреться внимательнее: эта яхта, как, впрочем, и сам яхт-клуб, появляются не только в «Легендах Великого Кристалла», но и в историях «На Грани «Альфа»: в цикле «Шестая Бастионная» и повести «Сандалик, или Путь к Девятому бастиону». Точнее, в «Шестой бастионной» яхта «Таврида» принадлежит семейству Вихрёвых, а в «Сандалике…» яхт-клуб хоть и тот же самый, но у Вихрёвых уже яхта «Виолент». Что произошло? Ошибка писателя? Никоим образом! Старая яхта утонула? Тоже нет! Просто она сменила хозяев и теперь на ней ходит иной экипаж, описанный в «Возвращении Клипера «Кречет»»! А есть и ещё одно интересное понятие, впервые появившееся в «Возвращении…» Здесь оно представлено Синекаменной Бухтой, но — не будем забегать вперёд. Подробней об этом можно прочитать в главе «Дорога и Безлюдные Пространства». Пока же перейдём к следующей Сказке.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде
Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

Сборник исследований, подготовленных на архивных материалах, посвящен описанию истории ряда институций культуры Ленинграда и прежде всего ее завершения в эпоху, традиционно именуемую «великим переломом» от нэпа к сталинизму (конец 1920-х — первая половина 1930-х годов). Это Институт истории искусств (Зубовский), кооперативное издательство «Время», секция переводчиков при Ленинградском отделении Союза писателей, а также журнал «Литературная учеба». Эволюция и конец институций культуры представлены как судьбы отдельных лиц, поколений, социальных групп, как эволюция их речи. Исследовательская оптика, объединяющая представленные в сборнике статьи, настроена на микромасштаб, интерес к фигурам второго и третьего плана, к риторике и прагматике архивных документов, в том числе официальных, к подробной, вплоть до подневной, реконструкции событий.

Валерий Юрьевич Вьюгин , Ксения Андреевна Кумпан , Мария Эммануиловна Маликова , Татьяна Алексеевна Кукушкина

Литературоведение
От Шекспира до Агаты Кристи. Как читать и понимать классику
От Шекспира до Агаты Кристи. Как читать и понимать классику

Как чума повлияла на мировую литературу? Почему «Изгнание из рая» стало одним из основополагающих сюжетов в культуре возрождения? «Я знаю всё, но только не себя»,□– что означает эта фраза великого поэта-вора Франсуа Вийона? Почему «Дон Кихот» – это не просто пародия на рыцарский роман? Ответы на эти и другие вопросы вы узнаете в новой книге профессора Евгения Жаринова, посвященной истории литературы от самого расцвета эпохи Возрождения до середины XX века. Книга адресована филологам и студентам гуманитарных вузов, а также всем, кто интересуется литературой.Евгений Викторович Жаринов – доктор филологических наук, профессор кафедры литературы Московского государственного лингвистического университета, профессор Гуманитарного института телевидения и радиовещания им. М.А. Литовчина, ведущий передачи «Лабиринты» на радиостанции «Орфей», лауреат двух премий «Золотой микрофон».

Евгений Викторович Жаринов

Литературоведение
Кошмар: литература и жизнь
Кошмар: литература и жизнь

Что такое кошмар? Почему кошмары заполонили романы, фильмы, компьютерные игры, а переживание кошмара стало массовой потребностью в современной культуре? Психология, культурология, литературоведение не дают ответов на эти вопросы, поскольку кошмар никогда не рассматривался учеными как предмет, достойный серьезного внимания. Однако для авторов «романа ментальных состояний» кошмар был смыслом творчества. Н. Гоголь и Ч. Метьюрин, Ф. Достоевский и Т. Манн, Г. Лавкрафт и В. Пелевин ставили смелые опыты над своими героями и читателями, чтобы запечатлеть кошмар в своих произведениях. В книге Дины Хапаевой впервые предпринимается попытка прочесть эти тексты как исследования о природе кошмара и восстановить мозаику совпадений, благодаря которым литературный эксперимент превратился в нашу повседневность.

Дина Рафаиловна Хапаева

Культурология / Литературоведение / Образование и наука
Михаил Кузмин
Михаил Кузмин

Михаил Алексеевич Кузмин (1872–1936) — поэт Серебряного века, прозаик, переводчик, композитор. До сих пор о его жизни и творчестве существует множество легенд, и самая главная из них — мнение о нем как приверженце «прекрасной ясности», проповеднике «привольной легкости бездумного житья», авторе фривольных стилизованных стихов и повестей. Но при внимательном прочтении эта легкость оборачивается глубоким трагизмом, мучительные переживания завершаются фарсом, низкий и даже «грязный» быт определяет судьбу — и понять, как это происходит, необыкновенно трудно. Как практически все русские интеллигенты, Кузмин приветствовал революцию, но в дальнейшем нежелание и неумение приспосабливаться привело его почти к полной изоляции в литературной жизни конца двадцатых и всех тридцатых годов XX века, но он не допускал даже мысли об эмиграции. О жизни, творчестве, трагической судьбе поэта рассказывают авторы, с научной скрупулезностью исследуя его творческое наследие, значительность которого бесспорна, и с большим человеческим тактом повествуя о частной жизни сложного, противоречивого человека.знак информационной продукции 16+

Джон Э. Малмстад , Николай Алексеевич Богомолов

Биографии и Мемуары / Литературоведение / Документальное